Генерал-адмирал

— Ох, Николай… — Я снова грустно вздохнул. — Помнишь, мы с тобой говорили о долге правителя перед страной?

— Да, — озадаченно кивнул племянник, перевел взгляд на жениха и продолжил: — Но я не понимаю…

— Да брат здесь ни при чем. Все дело в его невесте.

— А что с ней не так?

— Дело в том, что у нее имеется врожденное наследственное заболевание. Оно называется гемофилия. Так что их дети родятся больными. Во всяком случае, мальчики. — Я снова грустно вздохнул и, предупреждая следующий вопрос племянника, произнес: — Не спрашивай меня, откуда я это знаю, и сам никому об этом не говори. Это тайна, страшная тайна. Скажу лишь, что болезнь — наследство ее бабки, английской королевы Виктории. Практически все ее потомки по женской линии — носители гемофилии. То есть они не обязательно сами больны, но их дети мужского пола скорее всего будут ею страдать.

— А что это за болезнь? — после короткого размышления спросил Николай.

— Очень неприятная. Страдающий ею человек при любом порезе может умереть от потери крови. Его кровь почти не сворачивается. — Я опять вздохнул. — Остается надеяться, что у моего брата не будет детей, потому что это великая мука — видеть, как твой ребенок умирает у тебя на руках.

Николая слегка передернуло. И в этот момент к новобрачной подбежала ее сестра.

Я покачал головой:

— Бедная девочка. Не завидую ее мужу.

— Да уж… — тихо отозвался Николай, поспешно отводя взгляд от стрельнувшей в его сторону глазками Алисы Виктории.

А я подлил масла в огонь:

— Знаешь, ведь если она выйдет замуж за какого-нибудь властителя или наследника, который впоследствии станет властителем, а затем у них родится ребенок, подданные вряд ли будут разбираться, кто виноват, и скорее всего обвинят мужчину. Этот мир так устроен, что мужчина отвечает за всё. Представь, каково ему будет править людьми, уверенными, что у их властителя… — Я сделал короткую паузу и тихо произнес: — Гнилая кровь.

Николай повернул голову и несколько мгновений напряженно всматривался в новобрачную и стоявшую рядом ее младшую сестру, затем резко развернулся и двинулся в противоположную сторону. А я тихонько выдохнул. Что ж, я сделал все, что мог. Если и это его не остановит… будем жить с тем, что получится.

А уже двадцатого июня я снова вышел в море. И это означало, что моя авантюра началась. Канареев, который две недели назад подал в отставку, уже шесть дней как убыл поездом в Одессу в сопровождении двух своих помощников, владеющих португальским и голландским языками, а также отряда охотников, набранных из числа казаков, в составе сорока человек. Теперь настала очередь трогаться в путь и мне.

Когда проходили траверз Гогланда, я достал из кармана серебряный рубль и, широко размахнувшись, швырнул его в море. Прими дар, царь морской, и не оставь меня удачей. Она мне очень понадобится…

Часть вторая

ТРАНСВААЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ

Глава 1

— Ну здравствуй, Викентий Зиновьевич, здравствуй, — поприветствовал я Канареева, встречавшего меня на пирсе, у которого был пришвартован «Владимир Мономах». — Эк черный какой! — И я обнял его.

— Здравия желаю, ваше императорское высочество, — дипломатично склонился передо мной бывший штабс-ротмистр.

Ну еще бы, здесь, на пирсе, кроме меня и Канареева, торчала еще туча народу. В мою свиту входили капитан Тыртов и еще несколько человек, среди которых нашлось место и лейтенанту Бурову, и капитану присоединившегося к нам в Средиземном море броненосного крейсера «Генерал-адмирал», каковой именовался крейсером только в официальном приказе, а для всех вокруг оставался броненосным фрегатом. Напротив же нас стояли семеро встречающих, в том числе капитан порта, алькайд Лоренсу-Маркеша и еще какие-то официальные лица. Губернатора Португальской Восточной Африки не было — он находился в столице этой территории, островном городе Мозамбик. Да и слава богу, поскольку вследствие этого существовал шанс, что мне удастся задержаться в порту не более чем на пару дней. Один обед у алькайда — и можно двигаться в путь. Впрочем, надеюсь, Канареев доложит мне весь расклад: кто, где, сколько стоит, с кем установить более близкие отношения, а на кого наплевать. Недаром он сидит здесь уже два месяца — должен был все разузнать…

Столь большая фора, образовавшаяся у бывшего штабс-ротмистра, имела свое объяснение.