Генерал Багратион. Жизнь и война

Есть некая тайна в истории придворного возвышения Багратиона, начавшегося в павловские времена и продолжившегося примерно до 1809 года. Спору нет, в русской армии было немало отважных, смелых воинов, но никогда или почти никогда они не бывали включены в узкий круг людей, особо приближенных к государю. Камер-фурьерские журналы — церемониальная придворная летопись — фиксируют участие военачальников в придворных церемониях и торжественных обедах наряду с другими (гражданскими и придворными) чинами. Но так часто, как Багратион, в 1800–1807 годах за царским столом никто из кадровых военных, шефов гвардейских полков, исключая генерал-адъютантов государя, не сиживал. Вот одна из самых первых записей в журнале, в которой перечислены присутствующие за императорским обедом 27 июня 1800 года. За столом сидели: государь Павел, наследник престола цесаревич Александр Павлович, его супруга великая княгиня Елизавета Алексеевна, великая княжна Мария Павловна, великий князь Константин Павлович и его супруга великая княгиня Анна Федоровна, статс-дама графиня Пален, генерал-адъютант Ф. П. Уваров, а также обер-камергер, обер-гофмейстер, обер-шталмейстер, шталмейстер, обер-егермейстер, несколько статс-дам. И там же сидел «генерал-майор князь Багратион»12. Это повторилось 28 и 29 июня, в июле-августе Багратион бывал приглашаем на обеды и ужины к царскому столу почти каждый день, причем, как правило, в узком составе — на стол выставляли от 17 до 22 кувертов.

Естественно, что командир и шеф гвардейского Егерского полка, охранявшего царскую семью, занимал особое место среди других высших офицеров. С ним отчасти мог, пожалуй, сравниться только шеф кавалергардов Федор Уваров, также часто сидевший за царским столом во времена Александра, но его присутствие больше связано с тем, что он был генерал-адъютантом императора.

Важно помнить, что шеф лейб-егерей имел постоянный доступ к государю с ежедневными рапортами по батальону (полку) и для получения рескриптов императора. А это было настоящее испытание, которое не выдерживали даже выдающиеся «фрунтовики» и тонкие знатоки нрава императора, примером чему служит судьба Аракчеева в последние годы правления Павла. Всем был известен капризный, подозрительный, неуравновешенный характер императора. Из-за этого при Павле происходила сущая чехарда должностных лиц и командиров на разных уровнях государственных учреждений и в армии. За годы царствования Павла из 34 офицеров лейб-егерского батальона выбыло 20 человек, но сам Багратион все это время оставался на своем месте. Вероятно, он нашел подход к Павлу, был хорошим психологом, умел управлять своим порывистым, взрывным характером, был умен и осмотрителен в словах и делах. И конечно, он не мог не быть отличным, как бы прирожденным «фрунтовиком», то есть знатоком строевой подготовки и всего, что с ней было связано, ибо, кроме докладов у государя, шеф егерей часто подвергался испытанию на плацу, во время вахтпарадов, столь дорогих сердцу императора Павла, да и Александра. Впрочем, следует иметь в виду, что сама по себе «фрунтовая наука» была крайне важна для ведения линейных боевых действий. Быть настоящим «фрунтовиком» — значило не только выписывать сложные фигуры на плацу перед дворцом, но и обеспечивать слаженность, согласованность действий подразделения при всевозможных эволюциях и маршах в боевых и походных условиях. Тогдашняя боевая подготовка требовала полного автоматизма при исполнении команд сотнями и тысячами людей. Без твердого овладения всеми премудростями «фрунтовой науки», достигаемого непрерывными упражнениями на плацу, на марше и в поле, регулярная армия существовать не могла, как не могла существовать она и без единообразной выправки или без точного знания, говоря языком того времени, «искусства складывания шинели», а также строгого и пунктуального соблюдения всех требований уставов и военных распорядков. Вместе с тем от командира требовались глубокое знание нужд, потребностей и характера своих солдат, умение организовать жизнь своего соединения в казарме. Он должен был знать все тонкости и детали гарнизонной и походной жизни, спланировать и предусмотреть все необходимое. По всему видно, что Багратион был сторонником строгой дисциплины, сочетавшейся с заботой о людях. Вообще, последнее было его главной чертой на военной службе, какие бы должности он ни занимал, и за это его любили все подчиненные. Во многом порядки, заведенные при Павле в армии, сохранялись (в несколько смягченном виде) и при его сыне — императоре Александре.