Генерал Доватор (Книга 1, Глубокий рейд)

- Точно так, товарищ полковник! Жирный кот на мышей не охотится, весело сказал Захар.

ГЛАВА 4

С приездом Доватора в кавгруппу началась горячая подготовка конницы к рейду по глубоким тылам противника.

Это было сложным делом. В боях дивизии понесли потери. Их необходимо было восполнить.

На подготовку к рейду был дан жесткий срок. За этот срок прежде всего надо было научить людей особой тактике действия в тылу врага, повадки которого были еще мало изучены.

В первые дни войны бывали кое-где случаи, когда слово "окружение" становилось источником путаницы, неразберихи, а порой и паники, которую поднимали трусы и разгильдяи.

На долю Льва Михайловича Доватора выпала почетная задача: развеять боязнь окружения и доказать на практике, что бить врага можно всюду, были бы на то воля и умение.

Но на первых порах Доватору пришлось столкнуться и с такими людьми, которые, еще не успев как следует повоевать, возомнили себя опытными стратегами. Они готовы были спешить конницу и превратить ее в пехоту.

Прочитав боевой приказ о подготовке к рейду, подполковник Холостяков сказал Доватору:

- Я не обсуждаю приказ, а высказываю свое мнение... Несколько дней назад мы едва вырвались из окружения, а сейчас сами полезем в пекло!.. Обо мне можно подумать, что я трус. Постарайтесь понять, товарищ полковник, что для военного человека умереть вовсе не трудно... - Голос Холостякова звучал надорванно, с волнующей хрипотцой. - Сейчас как раз нужно жить, чтобы разбить фашистскую армию. Значит, нужно беречь человеческие жизни. Скажу вам откровенно, при такой обстановке я бы не пошел с конницей по тылам противника, а щадил бы людей...

Доватор слушает его молча. Медленно подняв от стола голову, внимательно своими ясными, острыми глазами оглядывает этого человека с ног до головы. Поощрительно и сдержанно говорит:

- Продолжайте, пожалуйста...

- Сейчас на всех фронтах сложное положение. Вы это, надеюсь, отлично знаете. Нам потребуется много живой силы, много резервов и технических средств. Стратегическая обстановка пока складывается не в нашу пользу.

- Это слишком туманно выражено, товарищ подполковник. Говорите ясней.

Еще в штабе фронта Доватор слышал много разговоров о немецкой стратегии и тактике, о быстроте маневренных передвижений. Сам выспрашивал подробности у знакомых командиров, побывавших в бою. Это были полезные, деловые суждения, без уныния и подавленности. Но тут Холостяков с назойливой бесцеремонностью внушал другое.

- Слишком туманно, - повторил Доватор.

- Постараюсь говорить ясней, - продолжал Холостяков. - Будем смотреть правде в глаза: Ельня окружена противником, Смоленск пал, фронт приближается к Москве, самые важные магистрали в руках немцев, а мы намерены распылять силы. Надо их концентрировать и готовиться к обороне. Командиры штаба армии не протерли еще глаза. Не видят и не чувствуют обстановки!

- Понимаю! - соглашается Доватор. - Однако мне кажется, штаб армии и вы желаете как раз противоположного. Не писали вы об этой вашей точке зрения наштарму?

- Не писал, а говорил, - ответил Холостяков. - Этим партизанским рейдом сейчас болеют все командиры и политработники. Ну и кавалеристы, конечно. Совершить марш по тылам врага с клинками наголо очень соблазнительно, но...

Холостяков поймал холодный взгляд и скрытую усмешку Доватора, и ему стало как-то не по себе. Странную скованность он испытывал в присутствии этого молодого полковника. Вопросы его были деловые, обдуманные, а реплики меткие, хлесткие, как удар хлыста, которым заставляют коня идти в галоп. Стараясь подавить неприятное чувство, Холостяков стал говорить громче, не подозревая, какую злую шутку задумал сыграть с ним стройный, с веселыми глазами полковник.

- Но я скажу, что идти самим в окружение при современной войне - это, знаете...

- Да, пойдем в тыл, в окружение, - отвечал Доватор, присматриваясь к Холостякову.

- Мы с вами встретились двадцать минут назад, - продолжал тот, - не знаем друг друга, но я беру на-себя смелость заявить вам, что операция эта гибельная: напрасно погубим конницу.

- Да я, пожалуй, согласен с вами! - неожиданно заявил Доватор.

- Что?.. Вы согласны? А мне, признаться, показалось, что мы не понимаем друг друга... Я привык говорить, что думаю, и очень рад, что мы пришли к единому убеждению.

- Надо сформулировать выводы и послать штабу армии, - задумчиво проговорил Доватор. - Я, пожалуй, продиктую вам... запишите. Напишем коротко и пошлем по радио шифровкой: "Предполагаемая операция кавалерийских дивизий по тылам противника не может быть осуществлена ввиду совершенности стратегии и тактики немецкого командования. Такое мероприятие повлечет за собой окружение и уничтожение конницы. Подробности особым рапортом. Подпись: "За полковника Доватора подполковник Холостяков".

- Но, понимаете ли, это... - начал в замешательстве Холостяков.

- Позвольте! Вы только сейчас говорили. Я ничего не прибавил!

- Да, но писать так нельзя... - смущенно ответил Холостяков.

- Если можно говорить, почему нельзя написать? - Доватор уже не скрывал иронии. - Нет уж, извольте подписать!

- Этого я не могу...