Генерал Доватор (Книга 1, Глубокий рейд)

- Вот те Христос, не знаю, товарищ доктор. Ведь у нас тут лейтенантов-то разве один? - уклончиво отвечал Яша. - Извините, тороплюсь...

Нина поймала его за рукав.

- А обед кому несешь?

- Да вот себе хлебова маленько сварил... Вы у ребят спросите, может, они знают. Вот они за теми кусточками картошку варят. Салазкин свои стишки читает - в газете напечатали, мировые! Вы пройдите, может, они видели...

В лагере разведчиков кони уже подседланы с полным вьюком, шалаши и пирамиды опустели, оружие все на плечах. Кругом валялись разбитые патронные ящики, на колу висела немецкая каска с простреленной свастикой.

Торба подкидывал в костер дрова. Салазкин и Павлюк чистили картошку. Шаповаленко сидел на ящике и что-то писал в тетрадке. Костер горел плохо, только дымил. Захар, наклонившись, пытался раздуть огонь, захлебываясь дымом, отворачивался, морщился. Последние дни Захар ходил мрачный и злой. Анюта прислала ему такой ответ, что он даже не знал, что и думать: "Приедешь, тогда узнаешь..."

Шаповаленко закрыл тетрадь, сунул ее за голенище. Внимательно осмотрел котелок, в который Салазкин положил картошку, заметил хозяйственным тоном:

- Порезать надо.

- Кто затеял варить? Ты! - ворчал Торба. - А сам сидит, як писарь, да еще учит. Барабули захотел...

- В бой идешь - краще заправиться треба. Патронов побольше - и сюда, - Шаповаленко показал на живот и на карманы.

- Думаешь, не пробьет? - усмехнулся Захар.

- Часом попадешь на тот свет, будешь из кармана барабулю доставать и исты, а то колысь там райский аттестат форменный дадут!..

Заиграл веселый смешок, но тут же оборвался. Подошли Нина и Яша Воробьев. Яша шел сзади и делал хлопцам таинственные знаки.

- А у вас тут весело! - поздоровавшись с казаками, проговорила Нина.

- Тише, товарищ военфельдшер, у нас Филипп завещание сочиняет. Торба, сдерживая смех, наклонился к костру.

- Чистые портянки надел, - заметил Салазкин, - осталось закусить поплотнее - и на тот свет готов...

- Треплются як балабошки! - Шаповаленко укоризненно покачал головой. - Тошно слухать... Язык, як добрая шабля, а силенки - пивфунта... Це мой земляк, - Филипп Афанасьевич показал пальцем на Торбу, - силы у него, як у великого дурня, а ума не хватает костра распалить. Вин смеется, що я пишу...

- А может, вы, господин вахмистр, мемуары сочиняете? Меня там не забудьте! - не унимался Салазкин.

- Зараз я на войне, - продолжал Филипп Афанасьевич, - а думка моя о мирной жизни. Почему Филипп Шаповаленко добровольцем пошел? Потому, что он воюет за мир! И должен писать о мирной жизни! А этот мне еще о каких-то мамуарах толкует! Тьфу... Варил бы скорей картошку.

- Верно! - поддержала Нина. - А то лейтенант у вас вторые сутки не евши сидит...

- Ну уж нет! Вчера я ему курочку...

- Филипп! - крикнул Торба. - Глянь, кони там не отвязались?

- Где спрятали? - решительно спросила Нина. - Показывайте!

- Я ему курочку в госпиталь возил... Понимаете? - Шаповаленко пробовал вывернуться.

- Вы, Филипп Афанасьевич, не юлите. Куда Воробьев пошел? Тут не до шуток. Если узнает полковник Доватор...

- Никто не узнает! Ни який полковник, - под свирепым взглядом Торбы заявил Шаповаленко. - Нельзя ему оставаться, товарищ военфельдшер, а рана що - заживет. Устроим все, як полагается. Нас еще ни один цыган не обманул!

- Кого это вы тут обманывать собираетесь?

Из кустов вышли Доватор и подполковник Карпенков.

Все быстро повскакали с мест. После длительной и неловкой паузы Торба кинул руку к кубанке и гаркнул во всю мочь:

- Товарищ полковник! Разведчики, смирно! Товарищи разведчики... - он запнулся и замолчал.

- Ну-ну, - Доватор ободряюще кивнул ему головой.

Но робость перехватила горло Захару, точно костью подавился. Все слова вылетели из головы.

- Растерялся трошки, - смущенно пробормотал Торба.

- А вот так, случайно, немецкого полковника встретишь, тогда что?

- А там побачим, товарищ полковник! - отвечал Захар.

- "Побачим"! - прищурив глаза, повторил Доватор. - Смотри, как нужно рапортовать! Ты будешь полковник, а я младший сержант - командир отделения.

Доватор с кавалерийским шиком, под смех и одобрительные возгласы казаков, отдал Торбе положенный рапорт.

Потом спросил Шаповаленко:

- Ты, Филипп Афанасьевич, кого надуть собирался?

- Да тут, товарищ полковник, дело одно... - замялся казак.

- Он нам рассказал, как цыгану коня променял! - вмешалась Нина.

- Обмануть меня хотел, чертяка! - начал Шаповаленко, обрадованный неожиданной поддержкой.

- Ну и как? - не поднимая головы, спросил Доватор.

- Куда там!.. Шоб меня... Да я...

- Конечно!.. Тебя, старого запевалу, на коне не объедешь! Ты кого хочешь с ума сведешь, тем более при помощи военфельдшера Селезневой... Вот лейтенант Гордиенков начал уже костыли ломать... Вы помогали ему? Доватор в упор посмотрел на Нину.

- Честное слово, сам!.. - растерялась Нина.

Обернувшись к Карпенкову, Доватор сказал:

- Запишите военфеладшеру пять суток ареста и Филиппу Афанасьевичу тоже... Чтоб не обманывали и уважали приказы командира! А лейтенанта Гордиенкова - где он у них тут скрывается? - под ружьем отправить в медсанбат!..