Генерал-фельдмаршал Голицын

— Устами младенца глаголет истина! Сам сделай расклад, князюшка: победит князь Петр — тебе враз припомнят, что ходил у Васьки в доверенных лицах. И я тут тебе не помощник. А вот коли братец твой и впрямь в семеновцы запишется — всей твоей фамилии честь и слава от нового государя.

— Что ж, может, ты и прав, боярин, только мать-то Мишутку из дома, чаю, не отпустит, — задумчиво произнес князь Дмитрий.

— Ну, это я на себя возьму! — благодушно молвил боярин. — Для начала-то я Мишутку в свой московский дом возьму. Пусть вместе с моим младшим Алешкой латынь зубрит. А летом я обоих и отвезу в Преображенское.

Так оно и сбылось. Софья Матвеевна, правда, поначалу горячо было воспротивилась, но затем заплакала и согласилась, вспомнила, что и старший Митенька в доме Бориса Алексеевича учил латинскую грамоту. Что поделаешь, новые времена настают!

И через месяц после отъезда боярина потянулся из Богородского княжеский обоз. В широких санях, укрытый медвежьей полостью, рядом со старшим братцем возлежал и Миша, а в ногах у него, уложенный тайком от мамаши, лежал турецкий барабан, которого и в Москве не сыскать.

Патрик Гордон и Павел Менезий

Солдатские полки иноземного строя, составлявшие главную силу русской армии, уже при царе Алексее Михайловиче представляли собой, по существу, поселенное войско, поскольку после очередного похода солдаты, рейтары и драгуны распускались по своим деревням и снова превращались в крестьян-пахарей. Их полагалось, правда, ежегодно собирать на осенние сборы, где офицеры, в большинстве своем иноземцы, учили бы их месяц, другой линейному строю, но у правительства очень часто не хватало денег на проведение таких сборов, да и солдаты-пахари неохотно отрывались от своего хозяйства и часто, отговариваясь болезнью, неурожаем или пожаром, не являлись на сборы, оказываясь в нетях. Посему меж походами никакого регулярного обучения поселенного войска не было и на войне этим лапотным воинам приходилось учиться заново.

— Правда, после Чигиринских походов правительство завело один постоянный регулярный полк, размещенный в Бутырской солдатской слободе, в окрестностях Москвы. Солдаты Бутырского полка жили в ротных казармах, под строгим надзором офицеров и регулярно обучались строю, стрельбе и рукопашному бою, стояли на Москве и в самом Кремле в караулах и были разбиты сперва на три, а затем и на шесть батальонов, носили сапоги, а не лапти и были одеты в одинаковое мундирное платье.

Командовал, уже при царевне Софье, этим полком отличившийся еще под Чигирином генерал-шотландец Патрик Гордон, по-русски — Петр Иванович.

Происхождением Гордоны были из той части шотландской аристократии, которая после окончательной победы протестантов при Кромвеле[8]

отъехала из страны и рассеялась по всей Европе. Эти кавалеры служили своей шпагой многим европейским государям, переходя из армии в армию, из одного войска в другое с легкостью необыкновенной, соизмеряясь с тем, где больше платили и где легче было сделать военную карьеру. Среди них был и Патрик Гордон, послуживший и у шведского короля Карла X, и у его противника, короля Речи Посполитой, Яна Казимира. — Но у шведов было много своих отличных офицеров, и там воинский карьер Патрику Гордону не светил (а молодой поручик был честолюбив), а у поляков, хотя он и получил от Яна Казимира чин ротмистра, войско было самое безалаберное и с жалованьем обычно запаздывали.

— Вот почему когда русский посланник в Польше, ловкий и сметливый Замятия Леонтьев предложил двум молодым шотландцам, Патрику Гордону и его другу Павлу Менезию, перейти в 1661 году на русскую службу, где им светили и генеральские звания, и большое жалованье, оба охотно согласились и отправились в далекую Россию.

В Москве остановились в Немецкой слободе — Кукуе, где проживали иноземцы: купцы, офицеры, врачи, мастера-умельцы и мастера-шулера, потому как здесь оседали не токмо профессионалы, но и та накипь Европы, которой и деваться уже боле было некуда, разве что в Америку плыть. Но Гордон и Менезий не были какой-то шушерой, оба имели офицерские патенты, так что царь Алексей Михайлович допустил их к своей руке, и 9 сентября 1661 года Гордон был зачислен на службу майором, а Менезий — капитаном. Но затем ловкий Менезий, недаром окончивший в свое время школу иезуитов на севере Франции в Дуэ и знавший много европейских языков, перешел в Посольский приказ, ездил в 1674 году по поручению главы приказа боярина Матвеева в Берлин, Вену, Венецию и Рим, где даже добился аудиенции у Римского Папы Климента X и вскоре по возвращении, не свершив никаких воинских подвигов, получил чин генерал-майора.

Патрик Гордон тем временем по-прежнему тянул военную лямку и, только отличившись во втором Чигиринском походе в 1678 году, тоже достиг генеральского звания.

Тем временем в Англии произошла реставрация Стюартов, а вступивший на престол в 1685 году Яков II[9] вообще готовил восстановление католицизма, о чем сообщали Гордону и его шотландские родственники, с которыми он вел переписку.