Генерал и его семья

Мы не увидели небо в алмазах –Небо в рубинах увидели мы!Девушек наших, подруг ясноглазых,в противогазах увидели мы.На коммунальных своих керогазахстудень говяжий готовили мы.И не увидели небо в алмазах.На автобазах и овощебазахдивный узор Хохломы-Колымы.Сколько, о сколько же МАЗов и КРАЗовмерзлой землею наполнили мы!Сколько в казарме ночной унитазов,Кафеля сколько отдраили мы.И не увидели неба в алмазах.В клеточку небо увидели мы!

Грудью прикрыли от вражьего сглазаСтройки, помойки и фабрики мы.Ели буржуи вдали ананасы,рябчиков жрали – не дрогнули мы!Стойко стояли за мясом и квасом.Так вот ни разу не дрогнули мы!И не увидели неба в алмазах…Так вот, о Господи Боже, ни разуне отреклись от тюрьмы да сумы!Лишь по внеклассному чтенью рассказыо делегатах родной Чухломы,лишь диамата точеные лясы,тихо кемаря, прослушали мы…Видели – орден Победы в алмазах,неба в алмазах не видели мы.

Генерал вспомнил, как Ленька распекал нерадивого дневального: «Я те, блядь, покажу небо в алмазах!»

Других ассоциаций эта фраза не вызвала, и текст остался для Василия Ивановича не очень вразумительным. Ясно было одно: автор измывается над нашей жизнью и исторической памятью. Вот от кого Анечка нахваталась всех этих гадостей! Генерал в эти минуты даже про Ахматову позабыл.

Следующий стишок его немного успокоил. В нем хотя бы ничего безумного не было и в общем все было понятно и вроде бы правильно.

Гордо реют сталинские соколыВ голубом дейнековском просторе.Седенький профессор зоологииВоодушевил аудиторию.Отдыхом с культурой развлекаютсяВ белых кителях политработники,И на лодках весельных катаютсяС ними загорелые курортницы.Пляшут первоклассницы, суворовцы,Льется песня, мчатся кони с танками.Сквозь условья Севера суровыеВ Кремль радиограмму шлет полярник.

Комполка показывает сынуИменное славное оружие.Конного вождя из красной глиныВылепил каракалпакский труженик.И в рубахе вышитой украинскойСекретарь райкома едет по полю,И с краснознаменной песней-пляскоюМоряки идут по Севастополю.Свет струит конспект первоисточника,Пламенный мотор поет все выше,Машет нам рукою непорочноюКомсомолка с парашютной вышки.

– Ну это вроде и ничего. Только рифмы какие-то – «соколы – зоологии»! Ни в склад, ни в лад, поцелуй кобылу в зад.

– А кобыла без хвоста – твоя родная сестра! Ох, Василий Иванович! Ну что вы умничаете? Вы ведь в этом ни уха ни рыла! Это ж специально.

– Чо специально? Специально плохо написано?

– Ну, если хотите, да.

– И за каким хреном?

– Ну чтобы… Ой, Василий Иваныч, долго объяснять.

– Торопишься?

– Да я-то нет, а вот вам бы посоветовал поспешить и закругляться уже с этим обыском. Не ровен час, дочь вернется. Вот с ней о рифмах и поговорите.

– Чо это она вернется? До сеанса полтора часа почти.

– Ну глядите!

Генерал поглядел на часы еще раз и решил все-таки поторопиться и не читать все подряд. Отлистнув страниц десять, он с сардонической усмешкой читал:

Рожденные в смирительной рубашке,И бесноваты, и смиренны мы.Как брошенные избы, полны тьмы,Зияют наши души нараспашку.И стойки мы, как куклы-неваляшки –Основы тяжки, и пусты умы.Наследье Колымы и ХохломыЗаметно в наших ухарских замашках…

Не дочитав, генерал перескочил еще несколько страниц.