Генерал Империи

Прорыв фронта при Штормграде был отмечен орденом Святого Георгия 2‐й степени. Захват Кайзера Германии – первым признаком[2] к только что выданному Георгию. Битва при Зальцбурге и освобождение лагеря военнопленных отметили третьим признаком к Анне 2‐й степени. Неаполитанскую операцию, сопряженную с захватом короля Италии – третьим признаком к Георгию 2‐й степени. Привлечение Италии – то есть новообразованной Римской Империи – на сторону Антанты – третьим признаком к Владимиру 3‐й степени. Битва при Флоренции добавила к Анне 2‐й степени последний, четвёртый признак. Битва при Вероне – добавила четвёртый признак к Георгию 2‐й степени, закрывая его. Иллирийская операция – украсила Станислава 2‐й степени третьим признаком. Захват Вены – дал четвёртый признак Владимиру 3‐й степени. Прорыв фронта в районе южной Чехии, с созданием условий для Австрийской наступательной операции, приведшей к соединению русских и итальянских сил, – завершал Станислава 2‐й степени четвёртым признаком.

Богато? Очень.

Меншикова осыпали наградами с головы до ног. Что, по мнению Керенского, также должно было добавить генералитету раздражения на этого выскочку.

Оставался определённый шанс отказа. Александр Фёдорович предполагал, что наш герой прекрасно поймёт задуманное и может соскочить. Например, через прошение об отставке по состоянию здоровья. Полк при этом останется там, где стоит, – в Штормграде. Как и Меншиков. Чтобы этого не произошло, во всех крупных газетах Российской Империи вышли совершенно роскошные статьи, повествующие о героических приключениях Максима Ивановича. Не только в 1916 году, но и ранее. Прямо с августа 1914‐го. Его подавали Суворовым наших дней. Человеком, который фактически выиграл войну с «германцем».

Этот шаг поставил нашего героя в тупик. Задумка была нехитрой. Однако как ей противостоять? Как выкрутиться и не попасть впросак? Если бы это произошло сразу после переворота – не вопрос. Кто он такой, чтобы подчиняться этому разбойнику? Но прошло время, и глава Временного правительства нашёл кое-какие очень интересные ходы. Например, с присягой. В оригинальной истории как было? Войска всех фронтов поддерживали заговорщиков, что позволило привести их к присяге Временному правительству практически сразу. В этом варианте истории так не получилось сделать хотя бы потому, что Северный фронт был очень прохладно настроен по отношению ко всему этому цирку с Земским собором. С какой стати его вообще нужно собирать, если есть законный наследник? И раздражение зрело день ото дня. Да и Юго-Западный фронт оказался не таким монолитным, как думали заговорщики. Если генералитет ещё выступал более-менее единым блоком, то офицеры ниже шли кто в лес, кто по дрова.

Так или иначе Керенскому пришлось «переобуваться в прыжке». Изначально Земский собор собирался для определения судьбы державы. Очень пространно, но с жирным намёком на возможный переход к республике. Теперь же, чтобы избежать открытого вооружённого выступления войск, пришлось говорить о неоднозначности в вопросе законного престолонаследия. Дескать, не вполне ясно, как трактовать казавшиеся ранее простыми прописные истины.

Как трактовалось престолонаследие раньше? Сначала должны править сыновья действующего монарха. Если они умрут, не оставив наследников мужского пола, то наследование престола переходило брату действующего монарха и его сыновьям и внукам. По пресечении этой ветви – к следующему брату. Когда братья монарха кончились, как и мужчины в их родах, то престолонаследие переходит к ближайшему дяде по мужской линии, и всё повторяется вновь. Когда же все мужчины в Августейшей фамилии пресеклись, престолонаследие переходит к особам женского пола в том же порядке. Просто, ясно и однозначно. А главное – никакой путаницы. Всегда ясно, кто будет наследовать. Однако в акте об Учреждении Императорской фамилии 1797 года оказалось написано всё не так однозначно – во всяком случае, при внимательном прочтении. И Земскому собору надлежало разобраться.

Присяга же… её не потребовалось давать Временному правительству: оно стало выступать как некий общественный институт аварийного управления. Никто не стал отменять Империю и старую символику-атрибутику. Керенский объявил, что присяга давалась войсками Императору как правителю России, а не как конкретному частному лицу. То есть повторно давать её не обязательно. Она остаётся в силе и после смерти конкретного монарха. Натяжка? Натяжка[3]. Но в целом она позволила стравить пар в стремительно закипающих войсках. Особенно на слишком близко расположенном Северном фронте.

Эти обстоятельства усугубили ситуацию с Максимом. Керенский с огромными допущениями мог награждать и повышать. И опереться на недовольство войск или широких масс в своём нежелании Меншиков не мог.