Генерал Юденич

Полный адмирал, о чём свидетельствовали золотые погони с тремя чёрными орлами и вензелем Николая II на чёрном морском кителе, после обычной церемониальной встречи и рукопожатиями с каждым полковым офицером, объявил им:

   — Стрелкам даю два дня отдыха в Мукдене.

   — Премного благодарны, ваше превосходительство.

   — За эти дни получите у тыловиков патроны и провиант и тогда пешим ходом отправитесь на войну.

   — Каким маршрутом и в чьё подчинение, извольте спросить?

   — Об этом вам будет доведено особым пакетом из армейского штаба. О вас там позаботятся...

Царский наместник чувствовал, что полковые офицеры, их командир ждут от него ещё что-то важное. Приосаниваясь, адмирал Алексеев заключил:

   — Японцы хотят захватить построенную нами на Квантуне морскую крепость, Порт-Артур. Надо отбить у них к тому охоту...

На том церемония встречи вновь прибывшего полка завершилась. Роты развели на временное житье в пристанционные бараки. Уже к вечеру в полк доставили патроны и походные солдатские кухни, недельный запас провианта, в основном сухарей. На мясные порции выделили две дюжины овец, которые вольнонаёмный гуртовщик погнал за полком.

Рота за ротой Виленские стрелки пылили по дороге на юг от Мукдена. Скоро перелески закончились и потянулись поля. То там, то здесь виднелись небольшие сопки и китайские деревни, окружённые со всех сторон кирпичными стенами выше роста человека.

Солдаты шли бодро, жуя на ходу сухари. Между собой переговаривались:

   — Смотри, что ни деревня — то крепость. Пробей бойницу в стене — и веди бой. И чего китайцы здесь живут боязливо? А?

   — А ты разве не знаешь?

   — Нет, не знаю. А с чего мне знать-то?

   — А то боятся, что разбойников у них здесь много развелось. Хунгузами называются.

   — Откуда такое знаешь? Сам без году третий день в Китае.

   — Ротный поручик сказывал. Про то он в штабе мукденском сведал, про хунгузов-то.

   — А нам чего хунгузов бояться. Попадётся — на штык мой нарвётся.

   — Китайский разбойник тем опасен, что много их теперь на японцев работают. Те им платят серебром, как поручик сказывал.

   — Коль такое вышло дело, то нам надо быть поосмотрительнее с местными деревенскими.

   — Да, здесь, пожалуй, ворон нам считать не придётся...

Так стрелки отмахивали одну дорожную версту за другой.

Порой приходилось проходить походным маршем через большие селения. Перед входом в них офицеры приказывали:

   — Подтянитесь, братцы! Строй держите, ровнее ряды.

Случались казусы. Полковник Юденич, проезжая впереди полковой колонны на лошади по улице одной из деревень, приметил сидящего в пыли на обочине дороги китайца в оборванном халате. Тот тыкал пальцем в строй русских солдат и, казалось, считал их. Николай Николаевич, покосившись на «ходи» (так русские солдаты прозвали китайцев), проехал мимо него.

Когда голова походной колонны выходила уже из деревни, к полковому командиру подбежал фельдфебель шестой роты Прохор Мезенцев. Откозырнув, он доложил:

   — Ваше благородие! Надо арестовать шпиона.

   — Какого шпиона, Мезенцев?

   — А того ходи, что пересчитал наш полк. И всю мою 6-ю роту по взводам.

   — Ты уверен, что он нас считал?

   — Как не уверен — ведь он перед моим носом пальцы загибал и всё считал губами.

   — Ну считать он мог всё, что ему угодно. А как мы его допросим, фельдфебель?

   — Тряхнём его за душу, так он всё и расскажет нам про своё шпионство и про то, что он у нас в полку считал.

   — Кто ж его допрашивать будет? У нас нет знающих язык китайцев. И переводчика нет.

   — Жаль тогда. Всё же не нравятся мне, кто нас считает по пальцам.

   — И мне не нравится, Мезенцев. Но на сей счёт у меня от Начальства никаких инструкций нет.

   — Тогда надо сказать ротным унтер-офицерам, пусть просматривают за такими ходи, чтоб те среди солдат не болтались почём зря.

   — Это ты верно заметил. Кликни-ка полкового адъютанта. Я ему приказ велю написать...

18-й стрелковый полк по прибытии в Маньчжурскую армию был включён в состав 6-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Сибирской она была только по названию, так как предназначалась для Восточной Сибири. Её стрелковые вояки формировались в центральных губерниях России и там же были расквартированы до 1904 года.

Но пополнение фронтовым потерям приходило уже из сибиряков, в своём большинстве таёжников, людей немногословных. И к концу Русско-японской войны полк Юденича действительно стал наполовину сибирским по составу людей. Даже убыль из офицеров пополнялась запасниками то из Иркутска и Канска, то из Красноярска и Новониколаевска.

В Мукдене стрелкам пришлось распрощаться с удобным следованием на войну по железной дороге в вагонах-теплушках. Теперь им предстояло идти своим ходом по размытым частыми дождями просёлочным дорогам.

Полковые тяжести перевозились на обозных повозках. Стрелки и их командиры были немало удивлены тем, что в японской пехоте для таких целей обычно использовались носильщики, которые за свой действительно каторжный труд получали больше рядового солдата и повышенный по калорийности суточный паек. По этому поводу русские солдаты шутили:

   — Лошадей им на островах надо разводить, а не рис сажать.