Генерал конфедерации из Биг Сур

-- Они хотят запереть папочку в психушке, упрятать в дурку. Хорошо, у меня для них есть сюрприз. Я только что заплатил $200 штрафа за скорость, и пошли они все к черту.

-- Что ты на это скажешь, а? Папочка умный. Я пошел в банк, забрал все деньги, акции, фонды, бумаги и драгоценности, и еще гранат.

Он дотянулся до пакета и вытащил оттуда гранат. Он держал его, словно фокусник, демонстрирующий результат сложного трюка.

-- Я его купил в Уотсонвилле, -- сказал он. -- За гривеник. Лучший гривеник, который я потратил в жизни. Эта пизда зубрит в Миллс-колледже арифметику, танцы и как выцарапать у бедного старого папаши то, что он заработал за всю свою жизнь, -- она никогда не получит этот гривеник.

-- И этот мудак, мой сынок в Стэнфорде, пусть себе учится на доктора, он никогда не вытащит этот гривеник из глотки у бедного старого папаши.

-- И психопатка жена, которая свихнулась на бридже, она хочет упереть меня в дурдом, потому что я хочу ездить на бентли-бомб. Нету больше гранатного гривеника. Она никогда не потратит его на любовника из Морган-Хилл.

-- У меня в Сан-Хосе страховая компания 'Джонсон Уэйд'. Я Джонсон Уэйд. И они думают, что меня можно упереть в дурку только потому, что мне пятьдесят три года, и я хочу ездить на спортивной машине. Пусть подумают про что-нибудь другое. Ебать их всех.

-- Мой адвокат сказал, чтобы я забрал все до цента и залез в угол, ушел в бега. Здесь они меня не найдут. Правда, Амиго Меллон?

-- Адвокат пришлет мне телеграмму в охотничий домик в Сан-Диего, про него никто не знает. У меня там лось и кадьякский медведь.

-- Он пришлет телеграмму, когда все станет ясно, когда их планы накроются. Вот так. А, Амиго Меллон?

Неожиданно наступила тишина. Он таращился на нас с той же глупой улыбкой. Все это он сказал так, словно был военнопленным, и сообщал на допросе свое имя, звание и личный номер.

* * *

Ворона, не знающая, куда спрятаться от ужаса Уилдернесс, судорожно накручивала вокруг себя паутину. Другие твари: мыши, пчелы, кролики тоже заматывались каждый в свою паутину, узурпируя права пауков, которые стали теперь длинными и тонкими, словно земляные черви, дожидающиеся у входов в могилы.

Мертвый шестнадцатилетний мальчик в мундире, развороченном, как деткая площадка после землетрясения, лежал рядом с пятидесятидевятилетним мужчиной в мундире строгом, словно церковь -- окончательная, закрытая, мертвая.

Картина Сарториуса^[36]: Ли Меллон в Сан-Хосе

Нас оглушило. Ли Меллон увел его из будки. Он был в полном раздрае. Все молчали. Мы не могли говорить, а звезды над морем безмолвны всегда. Им так положено.

Элизабет опять смотрела на огонь. Элайн сидела. Мы ждали Ли Меллона. Ждали звезды. Ждала Элизабет. Ждала Элайн. Я и само ожидание тоже ждали вместе со звездами, только они к этому привыкли за долгое, долгое время.

-- АМИГО МЕЛЛОНУ -- УРА! -- кричал из соседней будки Рой Эрл.

-- ЗАТКНИСЬ, ПСИХ!

-- АМИГО МЕЛЛОНУ -- УРА!

-- ПСИХ!

Снова тишина и звезды над нами... Элизабет молчит.

-- Кофе? -- спросила Элайн, пытаясь извлечь из окружащего мира хоть каплю реальности. Это напомнило мне французского повара, который собрался что-то варить из двуглавого драконьего лука.

-- Хорошо бы, -- сказал я, стараясь ей немного помочь, потому что сам хотел реальности. То, что есть у нас сейчас, не самое худшее. Но реальность лучше.

Элайн сварила кофе. Я ей не помогал.

Я представлял себе Ли Меллона -- единственного в мире психиатра Конфедерации: обученного в Цюрихе, завернутого в полковое знамя, 'Мэрилэнд!-мой-Мэрилэнд!' -- психиатра из Биг Сура со всеми его снами и этой странной реальностью.

Элизабет смотрела на огонь, а у кофе Элайн появились нервозные черты. Напиток ее раздражал.

-- ТЫ ПСИХ! -- прорезал темноту голос Амиго Меллона. Да, психиатрия в действиии -- галантный, снискавший лавры и увенчанный лаврами психиатр выводит на тропу света очередной больной мозг.

-- Кажется, там что-то не так, -- сказала Элизабет.

Звезды ничего не говорили. Они ждали. Мой кофе превратился в полярного медведя-альбиноса -- стал холодным и черным. Я вылил его в пруд.

Потом появился Ли Меллон. Вид у него был усталый. В руках он держал виски, по бутылке в каждой. Он предложил нам выпить, и виски разнеслось вокруг, как звуки военного марша.

-- С таким же успехом можно было оставить ему заряженный пистолет, -- сказал Ли Меллон. Парень совершенно не в себе. С ним можно обращаться только как с психом. Тогда он реагирует, потому что на самом деле псих.

-- Его несет, -- сказал я.

-- Да, -- сказали женщины.