Генерал Корнилов

Появление Фрэнсиса в Петрограде объяснялось близким завершением мировой бойни. Соединенные Штаты хорошо нажились на войне. Их банки ломились от европейского золота. Теперь, судя по всему, события в Европе приобретали совсем иной оборот. Достаточно присмотревшись к истекающим кровью противникам, американцы стали изменять своей испытанной политике изоляционизма. Отсиживаться за океаном становилось опасно – европейцы, замирившись, могли обойтись без США.

В таких долгих и кровопролитных войнах, как правило, выигрывает тот, кто сумеет влезть в нее самым последним. Он вступает с запасом неизрасходованных сил, в то время как остальные драчуны уже исчерпали все свои резервы.

Посланник Фрэнсис походил на добродетельного пастора. Этот постного вида дипломат никогда не повышал голоса. Казалось, никакие эмоции не имели над ним власти. Он производил впечатление строгого воспитателя, учителя, наставника и вел себя с поразительной выдержкой, как взрослый человек среди безудержно шалившей детворы.

В дни российской революции г-н Фрэнсис никогда не выдвигался на авансцену событий, добровольно уступая место таким зубрам дипломатии, как Бьюкеннен и Палеолог. Он пропускал вперед себя посланников Италии, Японии, Голландии. Но выпадали дни, когда, словно фигура Каменного гостя, появлялась его сухопарая персона в черном и достаточно бывало всего нескольких его точных фраз, чтобы появлялся блеск в глазах растерянных дипломатов, возникали спасительные перспективы и дальнейшее развитие событий обретало четкость, твердость, убежденность.

За несколько месяцев нынешнего лета в Петрограде посланник Фрэнсис сделался весьма влиятельной фигурой.Джордж Бьюкеннен, проводив своего многолетнего соратника Мориса Палеолога, с интересом наблюдал за усилиями американского посланника. Время помощи голодающей России, годы Хам-мера были еще впереди, однако нынешнее лето, особенно же осень показали, что Соединенные Штаты идут к своей цели мощно и неодолимо, как линкор или авианосец. Сэр Джордж прекрасно помнил, как начинался этот разгон (а начинался он весьма издалека), и теперь завистливо восхищался тем, с каким отточенным искусством молоденькая заокеанская держава готовилась единоличным образом воспользоваться богатейшими плодами завершавшейся войны. Особенные дивиденды ожидали ее в странах, потерпевших поражение. В частности, Россию, обескровленную, ослабевшую больше других, Америка уже сейчас столбила, как самую золотоносную заявку.

Этим летом наступил миг осуществления портсмутских угроз Якоба Шиффа. Еще в начале века американский банкир пригрозил российскому премьер-министру революцией. И вот Россия получила эту революцию…

Теперь для банкира настала пора огромных дивидендов, окупались все грандиозные расходы.

Находясь в Америке, за океаном, Якоб Шифф продолжал изобретательно пускать в корабль тонущей России торпеду за торпедой.

3 апреля в Петроград вернулся Ленин.

5 мая на русский берег высадился внушительный десант под руководством Троцкого.

Две недели спустя в Петрограде начал свою работу VII Всероссийский съезд сионистов. Это многолюдное и шумное сборище в самом центре величественной столицы выглядело съездом победителей. Наконец-то смята и растоптана «черта оседлости» в России, нет и не будет больше никакой «черты»!

Однако планы Шиффа простирались дальше и дальше…

В начале июля предпринимается попытка захвата власти. Эта дерзкая акция удивительным образом совпадает с Тарнопольским прорывом немецких полчищ на Юго-Западном фронте.

В августе – новое поразительное совпадение: мифический заговор Корнилова и вполне реальный съезд большевиков, шестой по счету. Результаты августа: вся верхушка русской армии взята под арест, а настоящие заговорщики берут курс на вооруженное восстание.

На большевистском съезде, чрезвычайно важном, судьбоносном для России, происходит необъяснимое на первый взгляд событие: в партию без всяких проволочек принимается сам Троцкий, а также все, кто с ним приехал из Америки. Это поразительно еще и потому, что всю свою жизнь Троцкий слыл озлобленнейшим антибольшевиком, ненавистником Ленина. И —вот! Из Савла – в Павла… Мало того, большевистский новобранец Троцкий, не пробыв и часа в партии, даже не получив членского билета, избирается в Центральный Комитет.

Примечательно, что ни Ленин, ни Троцкий участия в работе съезда не принимали.

Ленин проживал в Разливе (и чего-то ждал).

Троцкий сидел в «Крестах».

Внезапно – новое совпадение: едва Корнилова арестовали, ворота «Крестов» распахнулись, и Троцкий вышел на свободу.

Выйдя из тюрьмы, Троцкий пуще задрал клок бороденки, а стеклышки его очков еще злее сверкнули… Перед ним расстилался красивейший город мира. 12 лет назад здесь он поторопился обнародовать так называемый «Финансовый манифест» – план векового закабаления этой богатейшей страны. Тогда для окончательного торжества ему не хватило всего лишь выстрела «Авроры». Арестованный и отданный под суд, он тем не менее держался дерзко, показывая всячески, что поражение его временное и случайное, что желанная победа совсем не за горами.