Генерал МИД

Я лежала на полу. Охранники вызвали "скорую", которая приехала очень быстро. Врачи сразу поставили диагноз: сотрясение мозга. Все признаки были налицо, и на лице в том числе. Ударили каким-то тупым предметом. Убивать не хотели, цель была прежняя - напугать.

Голова страшно болела, меня тошнило. Врачи предложили госпитализацию, но мои охранники сказали, что я отлежусь дома. Мне и самой не хотелось ехать в больницу, потому что все мысли были о Диме. Как он там? Волнуется, конечно, что меня нет. Значит, надо собираться в "Кресты".

Диме я в тот день ничего не сказала, не хотелось его расстраивать. Вид у меня, конечно, был неважный, но я сослалась на плохое самочувствие и сильную головную боль. Дима отпустил меня пораньше домой.

Восьмое марта я провела в постели. Мне было так плохо, что пришлось опять вызвать "скорую". Врач определил микроинсульт. На следующий день нужно было ехать к Диме, но я не могла. Так плохо я себя никогда не чувствовала. И впервые за время нашего знакомства в назначенное время я не появилась в "Крестах". Для Димы это был удар, с ним случилась истерика. Он понимал, что просто так не приехать я не могла. Значит, что-то случилось. Он всех поставил на уши. Послал ко мне другого адвоката. Пришлось рассказать про микроинсульт.

Дима был потрясен этим диагнозом. Он просто не мог поверить. Я была молодая, 29 лет, и вдруг такое. Адвоката я просила передать Диме, что у меня было плохо с сердцем, но дело идет на поправку. В тот же вечер адвокат привез мне огромную охапку свежих роз и Димины записки с очень теплыми словами. Он переделал блоковскую "Незнакомку" и подарил мне. Я была очень тронута всеми этими знаками внимания и постаралась выздороветь побыстрее.

О том, что произошло со мной на самом деле, я рассказала Диме три года спустя, когда мы были в Нижнем Тагиле. У меня под волосами осталась маленькая вмятинка - память о том ударе по голове.

Давление на адвокатов

21 сентября мы получили тяжелое известие: убили адвоката, который работал с нами по делу Якубовского. Случилось это в воскресенье, а в понедельник мы должны были с ним встретиться. Я несколько раз пыталась застать его по телефону, но номер не отвечал. Звонила и домой, и по мобильному - безрезультатно. В понедельник утром мы узнали, что адвокат убит. Он должен был передать мне крайне важную видеокассету, на которую мы рассчитывали опираться в нашей защите. Адвокат был приглашен именно для того, чтобы выполнить эту миссию. Видеокассета, добытая с неимоверными трудностями, могла бы многое изменить в деле Димы, но, увы...

Моим родственникам было страшно за меня. Я, конечно, пыталась их щадить и ничего не рассказывала, но поскольку некоторые факты просачивались в газеты, приходилось отвечать на вопросы:

- Ира, как дела?

- Нормально.

- Ну как же нормально, когда погиб адвокат, занимавшийся вашим делом?

То и дело меня вызывали к следователю на допросы по всяким надуманным поводам. Конечно, ни на какие вопросы я не отвечала - адвокату законом запрещено разглашать сведения по делу. Это было довольно опасно, так как у нас был уже негативный опыт. Одного из адвокатов - женщину, тоже работавшую по нашему делу, задержали с апельсинами, которые она несла Диме. Апельсины изъяли, а адвоката вызвали на допрос. Другого адвоката Димы за попытку пронести в тюрьму пару сосисок на полгода отстранили от дела. А если адвоката допрашивают в качестве свидетеля, он автоматически отстраняется от дела. Похоже, ту же карту решили разыграть со мной, когда следователь понял, что я интересую Якубовского не только как женщина, но представляю какую-то большую ценность.

Конечно, каждый раз приезжая в "Кресты", я старалась пронести продукты. Из-за этого могли быть проблемы. Когда заходишь в следственный изолятор, положено предъявлять вещи для досмотра. Я специально купила безразмерную шубу - дубленку с силуэтом трапеции, чтобы можно было запрятать в складках одежды еду. Приносила любимый Димин салат "оливье", вареные яйца, соленые огурцы, пиццу. Все мамины запасы огурцов уходили на Диму.

Зимой шуба выручала, а летом приходилось труднее. С объемистой сумкой в тюрьму не пускают, разрешалось брать с собой лишь дамскую сумочку. Много ли спрячешь? Я укладывала на дно немного продуктов, а сверху прикрывала их бумагами. Очень помогал пиджак, который я небрежно набрасывала на руку. Под пиджаком скрывалась сумочка с гостинцами.

Конечно, не всегда все проходило гладко. Пару раз меня ловили. Другому адвокату, возможно, это сошло бы с рук, но на меня сразу писали бумагу в президиум, вызывали, грозили пальцем: так делать нельзя! Хотя все адвокаты так поступают. Есть вещи, которые делать запрещено. Но все знают, что адвокаты пытаются как-то накормить своих подзащитных, угостить сигаретой, передать лекарство. Обычно тюремная администрация смотрит на это сквозь пальцы. Но только не в том случае, когда речь шла об адвокатах Якубовского. По крайней мере, на себе я испытала это сполна. Не раз из президиума Коллегии адвокатов в тюрьму поступал ответ, что с Перепелкиной проведена воспитательная работа.