Генерал МИД

В селе стояла такая тишина, что звенело в ушах. Лишь тихий плеск великой и могучей русской реки Волги слегка нарушал этот утренний покой. Не светилось ни одно окно, и пастух ещё даже не собирался выгонять стадо коров.

Если и существовали названия улиц в этом селе, то об этом знали разве что сами аборигены. По крайней мере, никаких вывесок не было видно. Более того, даже номера домов почему-то отсутствовали. В селе и так все знали друг друга пофамильно и поименно, но постороннему отыскать там что-либо было сложно. Тем более в такой глухой предрассветный час, когда даже сельские пьяницы спали сном праведников.

Дима поделился с милиционером своими проблемами. "Это не беда, успокоил его страж порядка, - сейчас все выясним". И с этими словами он принялся светить фарами в окна каждой хаты и орать в мегафон особым милицейским голосом, способным пробудить даже мертвого от вечного сна: "Какой у вас дом?"

Люди, привыкшие к такому обращению милиции, понимали, что раз спрашивают, хоть и бесцеремонно, значит, надо. И каждый, высовываясь в окошко прямо в ночном белье, отвечал, что его дом такой-то.

Дима с милиционером проезжали какое-то количество домов, и все начиналось сначала. Слепящий свет в окна и дикий крик в мегафон. Так и нашли дом, где проживала Люся со своими родными.

Надо ли говорить, что Люся чуть с ума не сошла от радости и самозабвенно предалась любовным утехам. На этот раз Дима ничьими советами уже не пользовался. Родственница Катя научила его на "отлично".

Как Дима отравился черной икрой

Родители Люси не подозревали, что потенциальный жених намного моложе их дочери. Люся выглядела очень юной, в Диме уже появилась некая солидность, поэтому они смотрелись как ровесники.

На следующий день вся Люсина семья решила отпраздновать приезд дорогого столичного гостя. Чтобы не ударить в грязь лицом, решили проявить деревенское гостеприимство по максимуму. Чтобы надолго запомнилось. Так и вышло.

Там очень интересно готовили икру. Ее не консервировали, а солили и сушили. Поскольку деликатес был в селе дармовым продуктом, заготавливали его в больших количествах. Представьте себе кругляш внушительного размера, который можно резать, как сыр.

Диме сказали: "Ешь, сколько хочешь" - и поставили перед ним икру. Мальчик из голодного Болшева оценил угощение по достоинству. Ему так понравилась икра, что он ел, не переставая, и никак не мог наесться. И сама Люся, и родные её с некоторым изумлением следили за тем, как Дима жадно поглощал икру, но виду не подавали, боясь показаться невежливыми.

Но икра в немереных количествах для здоровья, мягко говоря, не полезна. Что Дима и почувствовал незамедлительно. Он заболел и чуть не умер. Хорошо, что его вовремя отправили в Москву. С тех пор Дима к черной икре относится спокойно. Натрескался на всю жизнь.

Смертельный бочонок "оливье"

Когда Дима служил в славных Вооруженных Силах Советского Союза, он довольно быстро, к своему ужасу, обнаружил, что кормят защитников Родины очень плохо. А главное, ещё и скудно. В общем, Дима все время чувствовал, как неприятно сосет у него под ложечкой.

Это ощущение было для Димы, к сожалению, не новым, а хорошо знакомым с детства, с тех самых пор, когда он на 5 рублей в неделю кормил семью макаронами.

Когда Дима вернулся из армии, с ним случилось несчастье. Друг Толя Горлов, известный в Болшеве фарцовщик, пригласил Диму в гостиницу "Космос". Тогда это была даже не заграница, а нечто большее. Потому что в гостинице "Космос" существовало нечто советским людям неведомое - "шведский стол". Это когда платишь 4 рубля 20 копеек и жрешь, сколько хочешь.

Дима в первый раз в своей жизни увидел этот "шведский стол". "Ты можешь есть, что угодно и в любых количествах", - инструктировал опытный Толя Горлов. "А салат "оливье" тоже можно?" - спросил Дима, разглядев среди множества закусок любимое блюдо. "Да, пожалуйста", - ответил Толя.

Там все было устроено так, что блюда накладывали официанты. Надо было подойти с тарелкой и позволить себя обслужить. Дима, конечно, ринулся к салату "оливье". Первый раз подошел, второй, третий. И каждый раз уминал полную тарелку. Но Диме эта церемония вскоре надоела. С самым решительным видом он направился к официанту и спросил, нельзя ли ему взять весь бочонок, который стоял на прилавке.

"Да вы что, с ума сошли?" - официанту хотелось думать, что он ослышался. Короче говоря, Дима не успокоился, пока не опустошил весь бочонок. А потом он понял, что его ведет и он вот-вот потеряет сознание и рухнет посреди салатов, супов и вторых блюд.

Бедный Толя Горлов, у которого, к счастью, от нелегкого бизнеса оставались деньги на черный день, вытащил обморочного друга из гостиницы "Космос", посадил в такси и отвез в Болшево, к маме, домой.

К тому времени у Димы подскочила температура. Градусник показывал 40. Что происходит с Димой, не знал никто. Толя уехал, а мама Инна про "шведский стол" никогда не слышала, поэтому не могла предположить, что сын обожрался. Он каждые десять минут со стоном добирался до туалета и медленно умирал.