Генерал Пиночет и его оловянные солдаты

Корреспондент агентства Рейтер Стюарт Рассел так описал ту ужасную ночь: «Согнувшись, я пробежал полквартала до отеля «Крильон». Улица была усыпана пустыми гильзами и пулями и покрыта осколками стекла разбитых окон и витрин. В отеле вместе с другими корреспондентами мы оборудовали комнату под редакционную, хотя знали, что не многое из того, что мы напишем, дойдет до заграницы, поскольку связь была полностью прервана. С наступлением ночи перед нами снова возникли проблемы. Группа солдат, видимо, приняла стук наших пишущих машинок за выстрелы из легкого оружия и открыла огонь по фасаду пятиэтажного здания отеля. Через дверь спальни, которая к счастью, была открыта, мы выскочили в коридор. В течение нескольких минут отель содрогался от взрывов, а затем выстрелы послышались с обеих сторон отеля. Несколько позднее отель был захвачен военными полицейскими в зеленой форме, в касках и с красными повязками на рукавах. Они ворвались в богатую, но сейчас разгромленную столовую (в этом месте телеграмма отрезана)… схватили моего уругвайского коллегу и меня, подозревая, что мы снайперы. Нас отвели в ближайшие торговые ряды, превращенные в военный пост, где продержали на ногах лицом к стене в течение двух часов, со связанными в запястьях руками. Открытый военный грузовик отвез нас потом в министерство обороны, по дороге мы увидели клубы дыма, окутавшие «Ла Монеду». Там нас неоднократно на протяжении двух часов допрашивали разные офицеры. Один из наших инквизиторов в чине капитана спросил нас в шутливой форме и на английском: «Вы не хотели бы увидеть то, что происходит в подвале?» «Что там, в этом подвале?» – в свою очередь спросил его я. «Ха, – ответил он мне, – это прекрасное испытание для вас». В то время (здесь часть телеграммы вырезана)… в зал охраны по лестнице, расположенной в углу, спустились другие задержанные, они больше не появлялись, пока мы находились там».

Дочь президента Мария-Исабель Альенде в сделанном ею по прибытии в Мексику 20 сентября заявлении так рассказывала о последних событиях.

За день до переворота она обедала с Альенде, и вечер прошел нормально. В 7 часов 45 минут утра Мария-Исабель узнала о начале переворота и направилась в «Ла Монеду», чтобы быть рядом с отцом. Она прибыла туда в 9 часов 15 минут. На первом этаже она встретила некоторых сотрудников, которые сказали ей, что Альенде готов до конца защищать правительство и предпочитает, чтобы во дворце не было женщин. По радио они прослушали ультиматум военной хунты, и почти тотчас послышался характерный шум танковых гусениц, движущихся по асфальту. Затем раздались пулеметные очереди.

В 10 часов утра Мария-Исабель увидела Альенде, и его вид поразил ее. Он был в свитере, с автоматом за спиной. Альенде сказал, что не хочет лишних жертв, и попросил женщин, секретарей и своих дочерей покинуть дворец, заявив, что никогда не предаст родину и трудящихся и что новая страница в истории Чили будет написана рабочими. Он остался с врачами и сотрудниками личной охраны.

Женщины спустились в другое помещение. Интенсивная перестрелка продолжалась три четверти часа. Вновь пришел Альенде и потребовал, чтобы они уходили. «В нем смешались отец и президент. Он сказал, что борьба должна продолжаться и что мы должны вести ее извне», – заявила Исабель. На лице его была такая решимость, что они подчинились ему. Один из карабинеров вывел их через личный вход президента и, как только они вышли, поспешил найти им убежище. Перестрелка немного утихла, и убежище удалось найти в подвале, недалеко от «Ла Монеды».

Вторая дочь Альенде, Беатрис, рассказала об этих событиях на митинге в Гаване 28 сентября.

Преодолев многие заставы враждебно настроенных карабинеров, она сумела достичь «Ла Монеды» в 8 часов 50 минут утра. Там шла активная подготовка к обороне: раздавали оружие, отвечали на телефонные звонки. Беатрис увидела отца, разговаривавшего по телефону. Он был спокоен. Выслушивал информацию, отдавал распоряжения.

Один из генералов, назвавшийся Баэса, позвонил ему от имени хунты. Ему предлагали улететь вместе с семьей туда, куда он сам захочет. Альенде ответил, что они – по натуре предатели – не смогут понять честного человека.

Затем президент обошел боевые позиции, интересовался запасами воды и продуктов, распорядился подготовить хирургический зал и уничтожить документы.

Беатрис имела возможность поговорить с отцом наедине. В разговоре президент подтвердил, что будет бороться до конца, разоблачая предательство военных фашистов. Что переворот освободил его от двойственного положения в руководстве Народным правительством, при котором вооруженные силы захватывают предприятия и применяют репрессивные меры против рабочих. Он заявил, что в будущем самое важное – это единство в руководстве всеми революционными силами.