Генерал Пиночет и его оловянные солдаты

Группа, окружившая Пратса, – это было хорошо видно на снимках, опубликованных на следующий день в печати, – состояла из хорошо одетых, явно заботящихся о своей внешности, людей.

Оскорбления продолжались. Из ближайших автомашин, как подтвердили присутствовавшие при инциденте свидетели, некоторые лица через небольшие портативные радиопередатчики вели переговоры. Из дома № 1531 по проспекту Костанеры притащили банки с зеленой краской и кисти и стали писать непристойные надписи на военном «форде». Шины автомобиля были спущены.

В нескольких метрах от места происшествия находились депутаты от Национальной партии Лусиано Васкес и Патрисио Филлипс, а также депутат-демохристианин и близкий друг Фрея Андрее Сальдивар.

В этой суматохе генерал Пратс пытался объяснить окружающим, что в силу своего положения и по личным соображениям он не мог стерпеть оскорбления и насмешки Алехандрины Кокс, однако небольшая толпа становилась все более угрожающей.

Генерала начали толкать, все настойчивее раздавались призывы к самосуду, которые могли перерасти в прямое физическое насилие. В этот момент шофер такси Карлос Родригес взял генерала Пратса под руку и быстро усадил его в свой «форд» с номерным знаком УУ–391 города Рейна.

Когда такси стало отъезжать, небольшой грузовичок попытался загородить ему путь, прижимая к краю Костанеры. Избежав столкновения, такси двинулось в центр города, но грузовичок снова попытался прижать его к фасадам домов. Тогда шофер такси повел машину по улице Элиодоро Яньеса по противоположной движению стороне, и грузовичок прекратил преследование.

Генерал Пратс направился сначала в четырнадцатый участок корпуса карабинеров, где проинформировал о случившемся, а затем поехал в президентский дворец «Ла Монеда», встретился там с президентом Альенде и вручил ему просьбу об отставке, которая была отклонена президентом.

Президент Альенде немедленно созвал совет министров, который собрался в 16 часов 30 минут, и, обсудив сложившуюся обстановку, принял решение объявить в провинции Сантьяго чрезвычайное положение.

В 18 часов 10 минут заместитель министра внутренних дел Даниэль Вергара встретился с журналистами и проинформировал их о принятом решении, отметив, что ответственным за исполнение этого решения назначен генерал Марио Сепульведа Скелья.

В тот же вечер президент Альенде принял генералов Сепульведу и Аугусто Пиночета, начальника штаба армии, и обсудил с ними вопрос о том, какие меры следует предпринять.

Введение чрезвычайного положения предусматривалось в законе о внутренней безопасности государства. Предусматривалась также и возможность объединения под общим командованием сил армии, военно-морского и военно-воздушного флотов, корпуса карабинеров (полиция) и уголовной полиции. На время действия чрезвычайного положения запрещались митинги и собрания, публикация сообщений, угрожающих спокойствию или затрагивающих общественный порядок, ношение оружия и пользование им, вводился контроль за передвижением населения.

В тот вечер президент Альенде присутствовал на приеме в советском посольстве по случаю присуждения ему Ленинской премии мира.

Альенде уехал рано, так как в его резиденции, расположенной на улице Томаса Моро, был назначен обед с делегацией кубинских врачей и сотрудников посольства Кубы.

В 20 часов президент прибыл в свою резиденцию. Извинившись перед гостями за опоздание, он сел на высокий деревянный стул, на спинке которого был вырезан чилийский герб.

Во время обеда он много шутил и играл со своим любимцем – огромным псом-водолазом. Ему что-то сообщали его адъютанты. За столом ни разу не возник разговор об инциденте, имевшем место в тот день, и гости не заметили, чтобы президент был чем-то озабочен.

На следующий день из сообщений правой печати подтвердилось, что генерал Пратс стал жертвой организованной провокации. Орган Национальной партии газета «Трибуна» в заголовке огромными буквами писала: «Генерал Пратс стрелял в женщину!» Газета «Ультимас нотисиас», издаваемая газетным объединением «Эль Меркурио», принадлежащим Агустину Эдвардсу, восклицала: «Она показала язык генералу Пратсу. Генерал ответил пулями», а внизу – огромное фото Алехандрины Кокс.

Один из заголовков газеты «Ла Терсера», также принадлежащей оппозиции, предвзято гласил: «Чрезвычайное положение из-за инцидента между Пратсом и одной дамой». Газета демохристиан «Ла Пренса» поместила цветные снимки, сделанные во время происшествия.

Нет сомнения в том, что провокация против Пратса была частью плана, направленного на его дискредитацию. Командующий армией был в то время главным препятствием на пути к осуществлению планов военных заговорщиков, так как использовал свою власть для смягчения обстановки и наведения мостов между ярым антикоммунизмом некоторых генералов и правительством Народного единства. Любое падение его престижа, уменьшение его власти, любая грязная ложь, насмешки – все это помогло бы устранить его, пошатнуло бы равновесие и придало бы силы военным-заговорщикам. Это было покушение не физическое, а моральное.