Генерал (СИ)

– Катя… – давит меня жадным взглядом Ордынцев. И тут до меня доходит. Надо назвать его по имени! Но как, ё-мое? Вася? Васятка?

– А мне кукурузка положена, Василий? – спрашиваю смущенно. И кажется, я нашла отличную форму общения. По имени. Но очень официально.

– Держи, Катерина, – передает мне кукурузу Ордынцев.

Тут же развернув шуршащий пакет, жадно впиваюсь зубами в початок. Сгрызаю золотые кукурузные зерна и даже прикрываю глаза от восторга. Кошусь на Генерала, идущего рядом. А тот как крупорушка методично обгрызает початок бросает пакет в урну.

– Хорошо-то как! – вздыхает довольно. И останавливается около пустого прилавка.

– Доедай спокойно. В машину с едой садится нехорошо. И поедем. Завтрак скоро.

Завтрак? Да в меня и остаток кукурузы уже не лезет. Слишком давит на меня Генерал. Стоит почти вплотную, от толпы загораживает. А меня от близости кидает то в жар, то в холод. Никогда такого не испытывала! Сердце колотится как сумасшедшее, руки дрожат. И зерна застревают в горле. Жую сосредоточенно. И доев, вздыхаю облегченно.

– Готова? Тогда идем, – решает Генерал.

Навстречу суетливо бежит Степан. Подхватывает пакеты из рук Генерала. И тот час же крепкая мужская ладонь Василия Петровича оберегая ложится мне на спину. И каждая моя клеточка вибрирует от совершенно невинного прикосновения. Красные тельца словно сумасшедшие разгоняются по венам. А сердце уходит в пятки. Стоит только подумать… представить… нафантазировать.

Глава 17

Катерина

Генерал по-хозяйски открывает дверцу машины и как настоящий джентльмен помогает мне усесться.

– Пакет на переднее сиденье поставь, – велит он Степану. А сам плюхается рядом со мной. – Едем, Степа. А то на завтрак опоздаем.

Машина трогается с места, агрессивно вливаясь в поток. Степа сигналит кому-то, перестраиваясь. Возмущается громко. Призывает в свидетели Аллаха и Иисуса Христа.

– Езжай аккуратнее, – велит Генерал и неожиданно прижимает меня к себе широкой рукой. А я даже мяукнуть не могу. И если честно, даже не пытаюсь. Вглядываюсь в красивое мужественное лицо. И молчу, борясь с желанием дотронуться до высокой скулы едва заметным мазком.

– Что ты со мной делаешь, Катюшка? – рычит Ордынцев, пожирая меня глазами. Передвигает ладонь мне на затылок. Опытным движением вжимает меня в спинку заднего сидения. Ведет пальцами по щеке, затем осторожно приоткрывает губы, парализуя нежным чувственным натиском. И вторгается в рот требовательным грубоватым поцелуем, немного соленым, с привкусом кукурузных ядрышек, но безумно сладким и провоцирующим. Аж голову сносит.

Будто наивный кролик, тянусь навстречу своему удаву. Позволяю творить безумие и распахиваю настежь свое глупое сердце. Во мне, наверное, просыпается синдром жертвы, безумно благодарной своему спасителю. Предложи сейчас Ордынцев переспать, я бы согласилась. Ведь благодаря ему…

«Остановись, Катя! – поднимает голову рассудок. – Ты этого человека знаешь только сутки. Остановись!»

Хорошо бы! Вот только как можно остановить тяжелый каток, несущийся с горы. Вот и Генерала фиг остановишь. Трепыхаюсь в его руках, стараясь просунуть локоть между телами. И дать понять… Но все бесполезно. Мои робкие попытки сминаются под натиском крепких рук, а более серьезные я не предпринимаю. Хочу хоть немного насладиться близостью мужчины. И впервые за целый год мне не страшно. По венам жидким огнем разливается желание, проникая в каждую клеточку. Сердце ухает как сумасшедшее, а губы и язык яростно отвечают Генералу, сдавая меня с потрохами.

Прикрываю глаза, пытаясь урвать хоть немного счастья. И выдыхаю, когда Ордынцев отстраняется. Хватаю губами воздух, будто рыба выброшенная на берег.

– Дыхалка слабенькая, Кать, – улыбается мне Генерал. – Но будем тренироваться.

Что? За малым не задыхаюсь от возмущения. Дыхалка? Тренировки? Ну и наглый же вы тип, Василий Петрович!

– Меня устраивает, – смеряю его негодующим взглядом. И снова попадаю под обаяние Генерала.

– Я сделал что-то не так? – спрашивает он, прижимая меня к себе. – Мне показалось, ты не против.

– Я не… – пытаюсь объясниться. Я не давала повода и вообще не целуюсь с мужчинами на следующий день после знакомства. Но вместо связной речи из горла вырываются какие-то нечленораздельные звуки.

– Я понял, ты не такая, – улыбается мне Ордынцев и снова накрывает мои губы своими. Этот поцелуй кажется более медленным и нежным. И крышу у меня срывает окончательно. Обвив крепкую шею руками, просто плыву по течению. Провожу ладонью по затылку и с ума схожу от счастья.

– Васечка, – выдыхаю на автомате, когда поцелуй заканчивается.

– То-то же, – довольно бубнит Генерал, прижимая меня к себе. Да еще целует в макушку как маленькую. И от этого простого жеста, душу переполняет странное чувство вселенской любви.

К Генералу, к родителям, к Насте и к мелким. Ко всем моим родным и близким. Только сейчас я понимаю, что теперь я на своем месте. Рядом с Ордынцевым.