«Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи

Сомнений не оставалось, он находился в небольшой, ярдов двадцати в поперечнике, полукруглой пещере. В трех шагах от его лежанки, над негромко потрескивающим сучьями костром, весело булькал похлебкой закопченный котелок. В дальнем углу пещеры в маленьком бассейне с желобом, сложенным из отшлифованных камней, раскидывал серебряные струи звонкий ручеек. Сбоку от миниатюрного водохранилища на каменной клетке, как на постаменте, возвышалось резное изваяние. Вход в пещеру прикрывала завеса из лиан и листьев, плотная настолько, что солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь нее, освещали только небольшой пятачок перед входом.

Вновь прошелестели почти неслышные шаги. Перед Алексеем опустился на корточки старый, похожий на высохший под солнцем гриб, негр, облаченный в длинную, до пят, домотканую рубаху. Пелевин всмотрелся в лицо незнакомца, но понять, к какому из племен тот принадлежит, так и не смог. Ни внешность старика, ни странные узоры на рубахе ответа на интересующие вопросы так и не принесли.

– Где я? – просипел Алексей и, сообразив, что спрашивает по-русски, повторил вопрос по-английски и на исиндебеле:– Где я и кто ты?

– Твоя в эмпакассейро Хлоси[35], банталим[36]. Моя называть Итолунгу, моя тута кунгоси Хлоси

[37] старшая служителя по-твоему.

К удивлению Алексея, старик достаточно прилично говорил на пиджин-инглиш.

– Твоя тута уже одна, две, три…– начал отсчет Итолунгу, медленно загибая пальцы.– Солнца шесть разов взошла, как твоя здеся валялся.

– Почти неделю,– мрачно протянул Пелевин, задумавшись о чем-то своем.– И все это время меня никто не искал?

– Искала. Белая банталима с ружбайка твоя кровь на земля видела и искала,– равнодушно пожал плечами негр.– Но как одна люди в яма свалился, а вторая люди Хлоси мала-мала скушала, искати перестала.

– Хлоси? Это что еще за чудо-юдо такое?

Старый священник молча взял из костра горящую ветку и подсветил угол с каменной клеткой, за прутьями которой развалился громадный черный гепард.

– Ну и здоровая же тварюга,– явственно сглотнул слюну Алексей, на мгновение похолодев от страха.– А почему ты мне помог? – не сводя глаз с огромной кошки, пробормотал он.– Я ведь тоже ваших воинов убивал.

– Твоя их на война убивала, а эта бесчестье нет,– блеснул глазами старик.– А когда другая банталим моя внучка убивать хотела, твоя ее спасала. Теперя должник я твоя.

– Зачем я тебе нужен? – недоверчиво спросил Алексей.– Возишься тут со мной, лечишь…

– Ни за чема не нужна мне твоя,– без эмоций шевельнул плечом священник.– Сама ходить сможешь, пойдешь, куда хочешь. Я твоя на ноги подниму, долг крови избавлюсь, а нада… Зачема банталима кунгоси нада?

Залечивая рану, Алексей провел в пещере Итолунгу еще почти две недели. Коротая скучные вечера и не более веселые дни, Пелевин слушал бесконечные, как саванна, рассказы старика о племенах и их обычаях, рассказывая в ответ историю Урала. В один из вечеров зашел разговор и о войнах матабеле.

– Твоя думала, что Матонга матабеле собирала белая банталима убивать? – уставившись в огонь костра, спросил Итолунгу и, не дожидаясь ответа Алексея, продолжил:– Не умно твоя так думала. Матонга Лулусквабале[38] искала. В Лулусквабале Матонга камень Луна искать хотела… Не нужна ему банталима, совсем не нужна…

– Вот была ему охота каменюгу искать? Мало, что ли, на свете булыжников…– лениво бросил Пелевин, обстругивая толстенную ветку до размеров зубочистки.

– Это не простая камень,– внушительно проворчал старик, поднимая вверх палец.– Эта камень мертвых из царства теней возвращает, тот, кто мертвый, снова живой делать может!

– Брешешь, старик! – внезапно напрягся Алексей, перед глазами которого всплыло лицо Вареньки, а следом крест на ее могиле.– Брешешь ведь…

– Моя никогда не врать,– гордо расправил плечи Итолунгу.– Моя только правда говори. Моя старый, моя все знает. Я дитя совсем была, но моя помнить, как старый Игнози из могила Куатаниме подняла, жить его заставила!

– Расскажи мне про этот камень, Итолунгу,– умоляюще протянул Пелевин, в глазах которого полыхнуло пламя надежды.– Поверь, мне очень надо!

– Вижу. Нада,– кивнул головой старый жрец.– Расскажу твоя о камень. Только твоя его не найти. Тама совсем-совсем близка большие карали банталима стоят. Ким-Бер-Ли называется. А твоя к белая банталима нельзя. Убьют они твоя. Твоя туда только с большая война прийти сможет, а где такая война твоя взять?

– Знаешь, Итолунгу, с тех пор как Господь создал человека, люди убивают друг друга,– задумчиво протянул Пелевин.– Так что были бы люди, а война сама собой найдется…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1 октября 1889 года. Борт парохода «Одиссей»

– Доброго утречка, Николай Дмитриевич! – Арсенин, войдя в кают-компанию, приветливо улыбнулся третьему штурману Полухину, горестно склонившемуся над чашкой чая.– Что ж вы в одиночестве, без всей честной компании чаем наливаетесь?

– И вам здравствовать, Всеслав Романович,– качнул тяжелой головой Полухин.– Да вот, решил душеньку безгрешную побаловать…