«Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи

К удивлению Арсенина и его товарищей, несколько минут изнутри не доносилось ни шороха, и только после того, как капитан стал долбить по двери ногами, послышался скрип половиц, и чей-то хриплый спросонья голос робко спросил:

— Эта хто тут хулюганит, а? Вот я щас из обоих стволов через дверку пальну…

— Я тебе щас так пальну, штанов не удержишь! — заорал Арсенин, обрадованный проявлением хоть какой-то жизни за стеной. — Спишь, скотина, вместо того чтобы хозяйское добро сторожить! — И, вполне справедливо рассудив, что наличие решеток на окнах и монстрообразного пса во дворе вряд ли настраивает на всенощное бдение, пошел на легкий блеф: — А ведь это уже не в первый раз! Так что, если не откроешь — все хозяину доложу!

— Да хто ета? Ты, что ль, Фрэд? — еще более испуганно пролепетал охранник. — Чтой-то я тебя по голосу не узнаю…

— А-а-а! Так ты еще и пьяный небось, ублюдок! — продолжая молотить кулаками по двери, кричал Арсенин. — Так напился, что управляющего по голосу не узнаешь! От-кры-вай!

— Прощеньица просим, ваша милость, — сдавленно охнул голос за дверью. — Не извольте беспокоиться. Щас в лучшем виде все отворю…

Внутри послышался звон какого-то железа, надсадный скрип бруса, вынимаемого из пазов засова, сдавленное кряхтение пополам с неразборчивой руганью вполголоса. Через пару минут двери лавки наконец-то отворились, явив взору Арсенина тощую фигуру в затрапезного вида охотничьем костюме, подслеповато щурящуюся от света шахтерской лампы, висевшей на дверном косяке. Увидев стволы трех винтовок, направленные ему в лицо, охранник ошарашенно распялил рот в беззвучном крике, сделал шаг назад и, не удержавшись на ногах, звучно шлепнулся на пол.

Пока Арсенин и Корено в четыре руки пеленали незадачливого сторожа, Туташхиа подогнал к входу лавки пролетку. Заперев ворота, к нему присоединился Троцкий. Спрятав в кустах трупы коменданта и его кучера, абрек прошел внутрь и застыл перед оружейной витриной, завороженно глядя на отливающий матовой сталью маузер. Понимающе улыбнувшись, Арсенин одобрительно махнул рукой, забирай, мол, после чего обвел внимательным взглядом помещение, решая, что необходимо брать в первую очередь. Последующие минут сорок были заполнены шуршанием перетаскиваемых по полу мешков, бряцаньем скобяных товаров и сдавленными матюками.

— Всеслав Романович! Тут одежка охотничья и обуви полно! Брать?!

— Берите, Лев, берите. Только размеры подходящие хоть на глазок прикиньте и тащите все в наш рыдван… Николай! Ну и зачем вам целый мешок крупы, я спрашиваю? Такой прорвой пшена весь наш экипаж неделю кормить можно! Отсыпьте десяток фунтов, и достаточно!

— А-ай! Ш-шен-ни дада! Нико! Ты зачем мне на ногу ящик ухнул?!

— Дато! Душевно вас умоляю, не устраивайте геволт, мы не на Привозе! Лева! Не имейте меня за идиёта и скажите, таки нам надо шесть топоров и три котелка, когда нас четверо и никого кроме?! Шо за босяцкие привычки у приличного юноши из хорошей семьи?

— Ни-ко-лай! Отставить брать спиртное!

— Да ни боже ж мой! Не имейте мыслей за плохое! Я таки возьму пару бутыльков и то исключительно, шоб мы не знали себе проблемы за огонь. А шоб пить, я ни-ни. Ну, если только кошерной и совсем немножко…

Прерывая веселую суету грабежа, где-то за стеной раздалось ржание. Арсенин, быстро оглянувшись по сторонам, сунул револьвер в лицо побелевшему от страха сторожу:

— Кто там?

— К-к-конюшня там, ваша милость, — заикаясь, выдавил охранник. — Ф-ф-фур-ргон там, значит, х-х-хозяйский и п-п-пара лошадок…

— Фурго-о-он… — задумчиво протянул капитан. — Это всяко получше нашего тарантаса будет… Дато! С упряжью разобраться сможешь? — Проводив уходящего абрека взглядом, Арсенин, достав из кармана портсигар, присел на ящик. — Перекур! — И тут же повернулся к сторожу: — А табак в этой богадельне где? Пока Дато с лошадками разбирается, надо успеть запасец в дорогу сделать.

Ожидание несколько затянулось. К тому моменту, как перед распахнутыми настежь дверями лавки замаячили фыркающие кони, капитан успел выкурить три папиросы, вспомнить про чай и кофе, устроить небольшой разнос Троцкому за разлитое по полу варенье, а Корено — за выпитую тайком фляжку бренди.

— Все, господа налетчики, отдых закончен! — чуть злорадно хмыкнул Арсенин при виде подъехавшего фургона. — Карета подана, и сейчас мы все дружненько перекидаем награбленное из пролетки в фургон, а после я с хозяином рассчитаюсь.

Преувеличенно устало кряхтя, Корено нехотя поднялся с груды мешков и, кидая тоскливые взгляды на штабель ящиков с вином, понуро поплелся к выходу. Следом за ним, грызя на ходу кусковой сахар, семенил Троцкий.

— В общем, так, любезный. — Арсенин, измотанный получасовым авралом, раскинул поверх прилавка несколько десятифунтовых купюр. — Эти деньги я оставляю хозяину как плату за взятый нами товар. Как я по ценникам прикинул, тут хватает, даже с избытком. Фургон и лошадей хозяйских мы забираем, взамен оставляем господскую пролетку и пару дивных рысаков. И смотри мне! Чтобы все до последнего пенса хозяину досталось! Вернусь — проверю… Да! Посты на выезде из города есть?