Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

К походу Суворов готовился весьма основательно, с учётом возможных неожиданных партизанских движений противника. Только с надёжным тылом можно было отправляться в наступление. Особыми распоряжениями Суворов предупреждал возможные конфликты с мирным населением. После варшавских и виленских событий многие солдаты были настроены озлобленно, дух мести витал над армией. Но Суворов не допускал войн с безоружными. На местное население – в особенности на православных белорусов, да и на униатов – Суворов в походе опирался. С католическим польским крестьянством было сложнее, но и с ними русская армия обходилась без мародёрства и карательных акций.

К Варшаве повёл свой корпус и Дерфельден. В Станиславове к армии Суворова присоединяются войска генерала Ферзена. Тучи над польской революцией сгустились неумолимо. У Кобылки авангард Суворова сталкивается с пятитысячным польским отрядом генерала Мокрановского. Суворов лично идёт в атаку с кавалерией, как и под Брестом, отрядив на фланги Исленьева и Шевича. Бой продолжился в перелесках, затруднявших движение конницы. Суворов приказывает кавалеристам спешиться, начинается сеча. Сабельная атака спешенных кавалеристов (их поддерживал единственный батальон егерей!) была предприятием поразительным. Переяславский полк при поддержке казаков обходит польские позиции, пробирается через болота и ударяет неприятелю в тыл. В итоге Суворов получил возможность без обиняков написать в рапорте: «Неприятель весь погиб и взят в полон».

У Кобылки Суворов останавливается, разбивает лагерь. Владелец Кобылки – пожилой граф Унру – был настроен пророссийски и давно почитал Суворова. Казаки, приняв его за действующего польского генерала, под конвоем привели графа к Суворову. Суворов обнял его как старого товарища. В усадьбе графа Унру состоялся совместный дружеский обед русских и пленных польских офицеров. О тех днях сохранился милый исторический анекдот, пересказанный Денисом Давыдовым: в Кобылке «Суворов спросил у графа Кенсона: «За какое сражение получили вы носимый вами орден и как зовут орден?» Кейсон отвечал, что орден называется Мальтийским и им награждаются лишь члены знатных фамилий. Суворов долго повторял: «Какой почтенный орден!» Потом обращался к другим офицерам: «За что вы получили этот орден?». Они отвечали: «За Измаил, за Очаков и т. и.» Суворов саркастически заметил: «Ваши ордена ниже этого. Они даны вам за храбрость, а этот почтенный орден дан за знатный род».

Вся жизнь твоя – разверста книга,Могуща подавать пример,

Как в мире чтить себя заставить,Не предками – собой блистать,

Отечество, себя прославитьИ в род и род не умирать.Иван Дмитриев

В Кобылке 19 октября к Суворову присоединяется корпус Дерфельдена. Вся тридцатитысячная армия теперь собрана в кулак. Суворов уже решил судьбу Варшавы, откуда недавно ретировалась армия прусского короля Фридриха-Вильгельма… Начинаются насыщенные учения, в приказе Суворова говорилось: «экзерцировать так, как под Измаилом». Для штурма заготовлялись плетни, фашины, лестницы. Правой рукой Суворова при подготовке штурма становится верный боевой товарищ и ученик Илья Алексеевич Глухов (1762–1840), в то время – инженер-капитан. После победы, с подачи Суворова, о нём вовсю заговорят на высочайшем уровне. Илья Глухов был настоящим суворовским чудо-богатырём, таких Суворов привечал и расхваливал громогласно и цветисто, чтобы стали они высокими маяками для других. Под Измаилом он был поручиком – и Суворов настойчиво хлопотал перед императрицей о награждении умелого и расторопного инженера, вникая в его судьбу даже из пасмурной Финляндии. Тогда, под стенами грандиозной турецкой крепости, Глухов был неустанным помощником главного квартирмейстера Петра Никифоровича Ивашева, произведённого в секунд-майоры за храбрость и расчётливость, проявленные при штурме Измаила. Рядом с Суворовым и Ивашевым был Глухов и при подготовке штурма пражских укреплений. В реляции Румянцеву «О штурме прагских ретранжаментов» Суворов укажет: «Пункты, на которые приступ вести надлежало, и пункты, где колонны для атаки начального сигнала ожидать должны были, поручено было указать правым четырём колоннам генерал-порутчику Потёмкину, и левым трём колоннам генерал-порутчику Ферзену, по прожекту инженер-квартермистра Глухова».

Бомбардирский офицер гребной флотилии (форма образца 1786 г.)