Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

Под Очаков прибыл и Суворов, уже составивший для фельдмаршала Потёмкина план генерального штурма. Суворову вверили четыре гренадерских батальона на левом крыле русских сил: не более 2500 человек. Кинбурнский победитель приступил к учениям, готовил гренадер к штурму. С утра до вечера они оттачивали мастерство штыкового боя. К нему приглядывались и русские офицеры, и иностранцы: знаменитость! Но стоять под Очаковом Суворову пришлось недолго. В одном из докладов генерал-аншефа Потёмкину содержался по-суворовски эмоциональный эскиз продуманного штурма: «Осада Очакова. 1. Формальная. Траншеи (лучше назад), параллели, контрмины, бреши, штурм. Ложемент – материалы. 2. Бить брешь с флота в нижнюю стену. Успех, штурм. 3. Соединяя оба, лучше прежде занять ретраншемент. Но – елико можно, без траншеи, ложементом! Выручка. На неё корпус в поле, примечательной. Бить!». Этот план предполагал уничтожение главных турецких сил, которые стянулись бы к Очакову, и штурм крепости с моря и с суши. Перед дерзким штурмом ослабленный очаковский гарнизон не смог бы устоять. Но нужно было выманивать и бить турок, истощая их силы в бою, а не осадой. Доводы Суворова выглядели вполне убедительно, и через несколько лет, когда нужно будет во что бы то ни стало приступом брать Измаил, Потёмкин вспомнит о возможностях Суворова. Но в 1788-м командующий Екатеринославской армией не думал торопиться, вёл секретные переговоры с турками, надеялся, что османы дадут слабину, и на крайний случай ждал более благоприятных условий для штурма.

Длительная осада продолжалась, очаковский гарнизон уже ощущал угрозу голода. Потёмкин медлил с решительными действиями, Румянцев его высмеивал, да и Суворов терял спокойствие.

Рисунок Николая Самокиша

Тут-то Александр Васильевич и попал в беду. Отражая вылазку двухтысячного турецкого отряда в русский лагерь, Суворов с фанагорийским гренадерским полком, нарушая планы главнокомандующего, ворвался в позиции турок, надеясь на поддержку других русских войск, на штурм Очакова. Казалось, близка победа, но поддержки Суворов не дождался, атаку фанагорийцев турки отбили, и герой покинул поле боя с тяжелой раной: в шее застряла пуля. Рана воспалилась, Суворов тяжело и долго болел: особенно болезненными были объяснения с Потёмкиным, писавшим Екатерине об очаковском инциденте в откровенном личном письме: «…Перед приходом капитан-паши Александр Васильевич Суворов наделал дурачества немало, которое убитыми и ранеными стоит четыреста человек…». А в солдатской памяти осталось мужество раненого героя, стремившегося на поле боя, несмотря на боль. Об этом была сложена песня «Суворов ранен»:

Да лежал русской больно раненой,Вскричал да Суворов-князь:«Ай-я, вы слуги, вы слуги мои,

Да слуги вы вот мои верные!Ай вот вы подайте, вы слуги мои,Да подайте пару вороных да коней!»

Полгода Суворов приходил в себя, залечивая раны, а в 1789 году его перевели в армию фельдмаршала Румянцева. Вскоре Румянцев попросился в отставку, общее командование осталось за Потёмкиным, но Суворов продолжал отдавать рапорты и отставленному Румянцеву, проявляя ученическую верность и свободный дух.

Попытаемся восстановить перипетии этого драматического эпизода. Осадную дугу (окружить Очаков мешало море) Потёмкин разделил на три участка. Правым крылом командовал генерал-аншеф И. И. Меллер, который будет главным сподвижником Потёмкина в длительной осаде и штурме Очакова. Центр дуги контролировали войска генерал-аншефа Н. В. Репнина, а левым крылом командовал герой кампании 1787 года, генерал-аншеф А. В. Суворов. В ведении Суворова были четыре гренадерских батальона общим числом 2356 человек. В группировке Суворова действовал и казачий отряд полковника Петра Скаржинского, дежуривший ближе к стенам Очакова.

27 июля, в два часа пополудни турецкий отряд сделал вылазку из крепости и напал на казачий пикет. То были бугские казаки полковника Петра Скаржинского. Он располагал сотней спешенных казаков и шестью десятками конников. Из крепости на казаков вылетели полсотни всадников. Этот отряд прикрывал скрытно двигавшихся на Скаржинского пять сотен пеших янычар. Скаржинский смело атаковал турок – атака захлебнулась. Он перестроил свои скудные силы и напал вторично, но вынужден был отступить, теряя людей.

Получив сведения о турецкой вылазке, Суворов быстро послал на выручку казакам сотню фанагорийцев – и стал готовить атаку. За фанагорийцами на место сражения выступил гренадерский батальон подполковника Фишера. Командовать русскими силами в схватке Суворов поручает генерал-майору И. А. Загряжскому, но и сам бросается в бой. Силы стягивались с обеих сторон – и завязалось сражение, в котором с турецкой стороны приняли участие 3000 солдат. Суворов этого и хотел, для того и ринулся в бой, чтобы закончить дело, ворвавшись в крепость.