Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

Накануне новых сражений Суворов, вспомнив службу в Люблине, когда от теоретизирований он быстро переходил к практике, пишет записку о способах ведения боя против турок, которая стала прямым руководством для офицеров: «Войска идут вперёд, не останавливаясь. Фланкеров и дозорных нет. Они (войска) приведены уже построенные. Командир (или кто-нибудь из младших офицеров) сам часто вне линии на возвышенности, чтобы обнаружить действия неприятеля». Записка Суворова и его диспозиция к сражению (о ней мы можем судить по аналогичной диспозиции к Рымникскому сражению) многим казались странными.

Сражение у Фокшан 21 июля 1789 г. Художник X. Г. Шютц.

В 4 часа утра началось наступление от переправы до Фокшан, на 12 вёрст. И снова правое крыло возглавлял Кобург, левое – Суворов. В центре, по предложению Суворова, располагался отряд героя вчерашнего сражения Андрея Карачая. По ходу марша армия легко отразила несколько турецких набегов. Фланговые удары турок усилились за 8 вёрст до Фокшан. Армия неотвратимо продвигалась к Фокшанам. И в 10 часов утра вышла к полю. Из турецких укреплений начался артиллерийский огонь. Удар кавалерии рассеял правое крыло корпуса Османа. Генерал-поручик, барон Вильгельм Христофорович Дерфельден (прибалтийский немец, соратник Суворова во многих кампаниях) начал атаку на левое крыло, сосредоточив, по плану Суворова, пять русских батальонов и часть австрийской пехоты. Штыковая атака рассеяла турок. Остатки армии Османа укрылись в монастыре Святого Самуила. Монастырь, при поддержке артиллерии, взяли штурмом. В приступе религиозного фанатизма турки взорвали себя в пороховом магазине. Суворов описывал сражение: «Принц Кобург был в великой опасности, обретаясь близ стены при взрыве одного знатного порохового магазеина внутри монастыря, отчего взлетело на воздух множество турков и щебнем повреждены легко: генерал-майор князь Левашов и подполковник Хастатов, премьер-майор Тауберт, секунд-майоры Дертей, Шахов, порутчики Белоглазов, Мазуров и Мишуров. Ранены пулею не опасно бригадир Вестфален и прострелена рука у артиллерии подполковника Воейкова, саблею капитан Косаговский». Последние не желавшие сдаваться турки были захвачены в монастырских стенах: «В монастыре святого Иоанна, от Фокшан полторы версты, заперлись несколько десятков турков. Принц Кобург отрядил на них команду с пушками, по отчаянной обороне они сдались при are 52 человека, и ещё много рассеянных оставалось». Несмотря на то, что Суворов судил о военных талантах Кобурга несколько свысока, этот саксонский принц сразу показался русскому генералу надёжным соратником. Суворову льстило, что саксонский принц, не бравируя чинами, согласился следовать суворовскому плану и вообще смотрел на русского полководца с восхищением и удивлением. Это был их первый совместный бой. Через десятилетие, во время кампании 1799 года Кобургский будет уже убеждённым поклонником суворовского гения, одним из тех европейцев, кто хорошо понимал загадочного чудака-полководца. В отличие от Карачая, в военных действиях Кобургский тогда участия уже не примет. Но будет рядом с Суворовым душой и сердцем. И даже в конфликте Суворова с австрийским правительством и генералитетом Кобургский демонстративно примет сторону своего русского друга, спасшего честь Австрии и лично Кобурга при Фокшанах. Обаяние Суворова покорило принца.

Турки удирали по двум дорогам: на Браилов, форсируя Бузео, и на Рымник. Их преследовали казаки и австрийские кавалеристы, добивая отставших. Трофеями погони стали сотни повозок «с военною амунициею, множество палаток, разными припасами и вегцьми, как и многое число скота. К сей добыче по монастырям и иным местам оставили они знатные провиантские магазейны».

Как всегда во всей красе показали себя «дежурные» Суворова – его адъютанты: «полковник Золотухин и майор Курис были неустрашимы и приказания мои относили с точностию во все опаснейшие места. Их особливым попечением толь нужная переправа на Путне для обеих союзных корпусов без малейшего медления устроена была». Дежурные были важным элементом военного механизма, позволявшим всем частям действовать слаженно и быстро. Их роль повышалась в таких сражениях, как Фокшанское, – где с обеих сторон принимали участие крупные формирования. Скорость движения, скорость маневра – это язык войны, на котором Суворов мог выражаться точнее противников благодаря таким помощникам, как Золотухин и Курис. Они блистали при Суворове и в следующей – Рымникской – баталии, подавая примеры распорядительности и храбрости.

Иван Онуфриевич Курис, сын простого казачьего сотника, начавший службу рядовым, вскоре станет правителем канцелярии Суворова, ярко проявит себя и при взятии Измаила, и в польском походе 1794 года. В 1797 году он перешел в статскую службу, стал новгородским вице-губернатором, затем – волынским губернатором. Пережил своего командира на 36 лет.