Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

Несколько позже Суворов становится ординарцем генерал-майора Н. Ф. Соковнина, который, будучи также премьер-майором гвардии, фактически командовал Семёновским полком. По инициативе Соковнина Суворова повысили в звании: 8 июня 1751 года его производят в сержанты. На это время приходится учёба в Сухопутном кадетском корпусе, где Суворов в качестве вольного слушателя пополнил военное образование, полученное в гвардии. Последние два класса корпусных занятий Суворов посещает прилежно, не чураясь и дружбы с однокашниками. В то время в корпусе гремела слава одного из первых кадетов, поэта А. П. Сумарокова. Вместе с молодым кадетом М. М. Херасковым Сумароков основал первое «Общество любителей российской словесности», членом которого был и Суворов. В 1755 году в журнале «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» появился диалог «Разговор в царстве мёртвых между Александром Великим и Геростратом». Через год в том же журнале был опубликован «Разговор между Кортецом и Монтесумой». Под первым диалогом стояла подпись – «Сочинения А.С.», под вторым – «Сочинил С.». Долгое время эти произведения считались сума-роковскими, но в исследованиях С. Н. Глинки было выдвинуто смелое предположение, что автором разговоров загадочным «А. С.» является некто иной, как Суворов. Глинка вспоминал о разговоре с М.М. Херасковым, в котором поэт рассказал ему, что Суворов читал оба разговора в «Обществе любителей российской словесности». Приводилось даже воспоминание об обсуждении диалогов в кругу Сумарокова с суворовской репликой в ответ на писательские замечания: «Я боюсь забыть, что слышал. Я верю Локку, что память есть кладовая ума; но в этой кладовой много перегородок, а потому и надобно скорее всё укладывать, что куда следует». Фраза вполне суворовская: он постоянно задумывался о свойствах человеческого ума, о том, как можно упражнять память и волю. Сам жанр диалогов в загробном мире – популярный в XVIII веке – требует от автора фантазии и артистизма, чего Суворову было не занимать. Пафос диалогов – размышление над образом истинного героя, милосердного и великодушного, над истинной славой и жалким тщеславием – соответствует суворовской идеологии. И всё-таки у современного исследователя немного оснований приписывать эти произведения перу Суворова, как это сделал

Кирилл Васильевич Пигарев в своей яркой, талантливой во всех отношениях книге «Солдат-полководец» (1943). Скорее всего правнук Тютчева, филолог и историк Пигарев поверил в красивую, но не вполне достоверную легенду Сергея Глинки. Суворов никогда не упоминал «Разговоры» в письмах, а факт публикации в авторитетном журнале был бы лестным для внимательного к литературной жизни полководца. Убедительно сказал В. С. Лопатин: «Тяжёлый язык «Разговоров», написанных по канонам высокого стиля, лишь оттеняет живость, точность и красочность языка суворовских писем». Впрочем, из рассказов С. Н. Глинки нам ясно, что Суворов не был пассивным участником заседаний «Общества любителей российской словесности». Он участвовал в прениях, спорил, выслушивал замечания, словом, учился.

Памятник Абраму Петровичу Ганнибалу в Пушкинских Горах

Формально Суворов не был кадетом, но на мраморной доске в Первом кадетском корпусе имя слушателя занятий, генералиссимуса А. В. Суворова значилось наряду с выдающимися выпускниками корпуса – фельдмаршалами П. А. Румянцевым-Задунайским, М.Ф. Каменским, А. А. Прозоровским.

Долгих одиннадцать лет (считая пять с лишним лет учебного отпуска) Суворов служит в нижних чинах – с 1747 года капралом, затем – подпрапорщиком, сержантом, затем – премьер-майором…