Генералы песчаных карьер

— Понял, товарищ генерал, — бодро отозвался Ткач.

На этом разговор был окончен. Можно было ехать домой. Но желания не было. На душе было гадко, словно что-то недоброе должно случиться. Он вспомнил, что давно не был на кладбище у могилы отца. Эта весна, за подготовкой к инспекторской комиссии, пролетела как-то незаметно, и он против обыкновения не смог вырваться. А теперь уже в самом разгаре было лето. Вспомнил, что давно не навещал и свою мать. В майские праздники сильно пригрело солнышко, и она попросила, чтобы он перевёз её на дачу. Теперь, верно, там уже распустились цветы, и в запотевшем парнике начинает плодоносить рассада. Он вспомнил наполненный уютом и запахом деревенской печки маленький щитовой дом в садоводстве. Несколько полосок разработанной чёрной земли. Круглые клумбы с васильками и незабудками, кивающими набегающему ветерку. Будничную тишину, собирающуюся с силами, чтобы противостоять воскресному гаму пикников, и гремящей с участков разнообразной музыке.

Этих воспоминаний хватило, чтобы принять решение. Он набрал телефон жены:

— Сладенькая моя, — произнёс он как обычно, — я здесь недалеко от дачи моей матери. Оказался по работе, так ты меня не жди. Очень устал, заночую у неё. Заодно и навещу.

— Как хочешь, — безразлично ответила Татьяна, — только смотри, чтобы она тебя не отравила старыми консервами. Ты же знаешь, в каких магазинах она отоваривается!

Ткач выключил трубку и подумал, что экономия у матери в крови ещё с военных времён. И хотя в настоящее время денег у неё хватает, всё равно пытается купить, что подешевле не понимая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Было уже одиннадцатый час, когда Ткач подъехал к дачному посёлку. Грунтовая дорожка слегка пылила, покрывая бледной желтизной ближайшие к ней участки огородов. Редкие торговые палатки были уже закрыты. Только один ларёк на повороте продолжал торговать спиртным. Около его открытой двери стоял толстый участковый и над чем-то посмеиваясь, общался с продавщицей. Увидев служебный джип с проблесковыми огнями, он сделал серьёзный вид и стал требовать у онемевшей от неожиданности девушки какие-то документы.

Ткач проехал мимо.

Зачем отбирать копейку у местного участкового — подумал он. Сам с такого же начинал!

Глава 26. Мать

Мать была в доме. Маленькая ростом, толстоватая семидесятипятилетняя женщина лежала на кровати поверх цветастого покрывала, глядя в старый ламповый телевизор. Шёл очередной сериал. Её круглое лицо, похожее на солнышко, лучиками, направленными от центра делило его глубокими морщинами на сектора. Узкие похожие на борозды, они безразлично перепахивали собой нос, глаза, губы. Грозя со временем превратить лицо в однородную пашню.

Увлечённая переживаниями чужих судеб, она не слышала, как подъехала машина, и как Ткач поднялся по разъеденным жуками доскам. Три ступени крыльца жалобно застонали под тяжестью генеральских шагов. На стук в дверь она вздрогнула и, ухватилась левой рукой за металлическую раму кровати. Медленно, тяжело потянувшись за рукой, села, свесив ноги вниз. Неторопливо нащупала носками ног шлёпанцы. Глубоко вздохнув и опираясь правой рукой о кровать, кряхтя, встала. Шаркая, направилась к двери и сбросила крючок.

Ласково улыбнулась, увидев сына. Горькая давняя обида, мельком выстрелившая откуда-то из глубины чувствительной памяти, заставила её на мгновенье поджать тонкие губы, сгустив морщины у рта. Но руки уже тянулись вверх, обнимая родную кровинушку. Ткач наклонился и поцеловал мать, прижимая к себе лёгкое старушечье тело:

— Можно я у тебя переночую? Так устал от городского шума!

— Конечно сыночек, можешь даже пожить у меня здесь, — лепетала мать, — у тебя ведь машина государственная. Какая ей разница, куда за тобой приезжать. А до города здесь совсем не далеко!

Она засуетилась у плиты.

— Сейчас я тебе котлетки разогрею, вермишель отварю, привычно произносила она, отворачиваясь к холодильнику, выкладывая на стол съестное.

— Мама не надо ничего, — успокоил её Ткач, обняв сзади полные, давно потерявшие упругость предплечья, — я сыт. Вот если только чайку.

— Ну, вот так вечно, — сделала обиженный вид она, — приедешь, раз в полгода, и не покушаешь ничего. А кого мне теперь кормить?

Она снова на секунду расслабилась, и острие неугомонной памяти тут же скорёхонько кольнуло под сердце. Она до сих пор не могла простить Сергею безразличия к её второму мужу. Считала это причиной того, что через двадцать лет, прожитые с ней, он всё же ушёл обратно к первой жене. К брошенным когда-то близнецам сыновьям, увидев их в магазине — теперь рослыми красавцами, отслужившими в армии.

Она совсем не думала о том, что все те годы Ткач вспоминал своего родного отца, погибшего от руки неизвестного преступника и найденного в парке под лавкой с ножом в сердце. Потеряв его в десять лет, он совсем не ощутил глубину утраты и даже испытывал некое удовольствие, одевая позже дорогие отцовские вещи.