Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

Согласно Генри Вильсону, предпосылкой этого вызова послужили следующие события. Во второй половине дня 23 августа, в то время как II корпус вел бои в Монсе, Вильсон сделал расчет и пришел к выводу, что силы, которые противостоят БЭС, не превышают двух корпусов. Раз это так, то он подготовил проект приказов от имени Френча, которые предписывали II корпусу, кавалерийской дивизии и 19-й пехотной бригаде на следующий день, 24 августа, провести наступление в северо-восточном направлении от Монса. К счастью, в это время от Жоффра поступили более свежие данные, из которых следовало, что немцы действуют на этом участке фронта значительно большими силами, и проект приказа о наступлении был отложен на неопределенный период. Вслед за этим в ставку главного командования пришло тревожное известие, что 5-я французская армия, стоящая на правом фланге БЭС, откатывается назад, и сообразно с этим тут же были подготовлены новые приказы, предписывавшие войскам Великобритании отступить на линию Мобеж — Валансьен. Теперь эти приказы надлежало довести до войск, и глава штаба II корпуса, бригадный генерал Форестье-Уокер, был отправлен в штаб-квартиру БЭС, для того чтобы получить их.

Необходимо иметь представление о возможностях коммуникации, существовавших в Северной Франции во втором десятилетии XX века. У штаба Хейга имелась телефонная связь с Ле-Като; у Смит-Дорриена такой связи не было. Этим и объясняется приказ командировать офицера штаба II корпуса в штаб-квартиру командования БЭС на предмет получения инструкций ставки. Правда, поскольку Френч уже принял решение об отступлении, остается непонятным, почему приказ такого содержания нельзя было отправить непосредственно Смит-Дорриену с помощью вестового, примерно так же как он был передан Хейгу по телефону.

Но, так или иначе, пока Форестье-Уокер ездил в ставку и обратно, было потеряно несколько драгоценных часов. Точно так же и приказы, которые он привез с собой, не содержали ни ценных указаний, ни каких-то задач особой сложности. Единственное, что в них было, — это совет, чтобы командующие двух корпусов проводили подготовку к отводу войск совместно, хотя при этом высказывалось пожелание, чтобы части I корпуса прикрывали отход второго. Было три часа утра 24 августа, рассвет начинался в 5 часов, солдаты не спали двое суток, и не было никакого сомнения, что бой возобновится, как только станет настолько светло, что артиллеристы на своем командном пункте смогут наблюдать, куда ложатся разрывы. И на самом деле, германская артиллерия начала обстрел новых позиций II корпуса в 5 часов 15 минут утра, так что, если оба корпуса были намерены отойти без потерь, время терять было нельзя.

В 5 часов 30 минут I корпус уже был на марше; однако когда примерно в 7 утра германские войска вновь пошли в атаку на II корпус, их пехота была встречена градом ружейно-пулеметного огня, который английские солдаты вели со своих надежно укрытых позиций. 3-я дивизия II корпуса смогла оставить свои позиции с боем, но без ненужных потерь. Однако 5-я дивизия, которой пришлось отбиваться от трех германских дивизий, которые пытались обойти с левого фланга линию британской обороны, была прижата к земле артиллерийским огнем, а после этого подверглась массированной немецкой атаке. Солдаты регулярной армии Великобритании смели цепь атакующей немецкой пехоты, а контратака, которую с доблестью провели 9-й уланский и 4-й конногвардейский драгунский полки, позволила вывести из-под угрозы захвата немало пушек. И лишь только после этого пехота смогла отступить.

Некоторые из батальонов Смит-Дорриена понесли тяжелые потери, и не всем из них удалось отступить; так, 1-й Чеширский полк был отрезан неприятелем, и когда у него кончились боеприпасы, он был вынужден сдаться. Но и в этих условиях II корпус, как показал конец этого дня, смог отбить все атаки немцев и организованно отступить, потеряв при этом еще 2000 человек убитыми, ранеными или попавшими в плен. И снова I корпус Хейга практически не участвовал в боевых действиях, и за весь день 24 августа он потерял только 100 человек. В целом БЭС оставались по-прежнему полнокровным и по-прежнему готовым биться соединением, но его солдаты были сильно утомлены и очень нуждались в пище и отдыхе.