Generation Kill

Голова у Персона почти квадратная, а его голубые глаза расставлены так широко, что собратья-морпехи называют его рыбой-молотом или камбалой. Он из Невады, штат Миссури – маленького городка, в котором “NASCAR2 – все равно что государственная религия”. Он говорит с акцентом – не совсем южным, а скорее, просто сельским, и гордится тем, что его воспитала мать-одиночка и он – выходец из рабочего класса. “Мы несколько лет жили в трейлере на ферме моего дедушки, и мне раз в год покупали пару обуви в Вол-Марте”. В школе Персон был пухлым мальчиком и не

занимался спортом, зато состоял в команде, которая участвовала в дебатах, и играл на всех музыкальных инструмен­тах, которые ему попадались – от гитары до саксофона и пианино.

То, что он стал морпехом, было для него разворотом на 180 градусов. “Я планировал получить стипендию в Универ­ситет Вандербильта и изучать философию, - говорит он. – Но однажды у меня случилось прозрение. Я хотел вершить свою жизнь хотя бы какое-то время, а не думать о ней”.

Часто кажется, что движущей силой за решением этого некогда пухлого, неспортивного паренька вступить в Корпус и войти в одно из самых элитных мачо-подразделений была возможность глумиться над ним и над всем окружающим. За несколько дней до того как его подразделение должно было выдвинуться из лагеря в пустыне Кувейта и начать вторжение, бойцам вручили письма от американских школьников. Персону досталось письмо от девочки, которая пи­сала, что она молится за мир. “Эй, крошка, - прокричал Персон. - Что написано на моей рубашке? Американский мор­пех! Я родился не в коммуне хиппи-педиков. Я – убийца и имею дело со смертью. На досуге я отжимаюсь до крови на костяшках пальцев. А потом точу свой нож”.

Пока конвой продвигается на север по пустыне, Персон поет песню группы “A Flock of Seagulls” “Я убежал (так дале­ко)”. Он говорит: “Когда я выберусь отсюда, – (он увольняется из морской пехоты в ноябре), – то сделаю стрижку как у “Flock of Seagulls” и стану рок-звездой”.

“Заткнись, Персон”, - говорит Колберт, напряженно всматриваясь в запыленные просторы с выставленным в окно ка­рабином М-4. Колберт и Персон разговаривают друг с другом словно старая супружеская пара. На звание ниже, чем Колберт, Персон вынужден обуздывать свою злость в его адрес, но иногда, когда Колберт слишком резок и ранит чув­ства Персона, траектория Хамви внезапно становится непредсказуемой. Персон делает резкие повороты и без причи­ны бьет по тормозам. Такое случается даже в боевых ситуациях, и тогда вдруг можно увидеть, как Колберт вновь пы­тается завоевать расположение своего водителя, отказываясь от своих слов и принося извинения. Но, в общем и це­лом, кажется, они испытывают взаимную симпатию и действительно уважают друг друга. Колберт высоко ценит Пер­сона, в чьи обязанности входит обеспечение работы радиосвязи – поразительно сложная и жизненно важная работа для группы, - называя его “одним из лучших радиооператоров в разведке”.

Завоевать уважение Колберта не так-то просто. Он сам придерживается высоких стандартов в личном и профессио­нальном поведении и ожидает того же от окружающих. В этом году его выбрали руководителем группы года в первом разведбатальоне. В прошлом году он заслужил Медаль Благодарности ВМФ за помощь в уничтожении вражеской ра­кетной батареи в Афганистане, где руководил одной из первых полевых групп морпехов. Он опрятен, аккуратен и проворен абсолютно во всех мелочах. Он вырос в ультрасовременном доме, построенном по проекту его отца-архи­тектора. В той части гостиной, где располагался мягкий уголок, был ворсистый ковер. Он рассказывает, что одно из самых его любимых воспоминаний – о том, как родители позволяли ему приводить в порядок этот ковер специальны­ми граблями. Колберт – это ходячая энциклопедия радиочастот и протоколов шифрования, и может рассказать вам во всех подробностях практически о любом оружии в арсенале США или Ирака. Однажды он чуть не купил излишний британский танк – даже договорился о ссуде через кредитный союз, – но потом передумал, когда осознал, что одна его парковка может пойти вразрез с правилами районирования в его родном штате – “коммунистической республике Калифорнии”.

Но есть еще одна грань его личности. Его спина покрыта кричащими татуировками в стиле Хеви-метал. Он выплачи­вает около $5000 в год за авто-мотострахование из-за вопиющих штрафов за превышение скорости и регулярно гоня­ет на своем скоростном мотоцикле Yamaha R1 на скорости 130 миль в час. Он признается, что в нем есть глубоко уко­ренившаяся, но контролируемая бунтарская жилка, которая побудила его родителей отправить его в военную акаде­мию, когда он учился в школе. Он говорит, что его жизнь подвластна простой философии: “Никогда нельзя

показывать страх или отступать, чтобы не позволить себе осрамиться перед стаей”.