Generation Kill

По правде, я не знаю, что ему ответить. Я был рядом, когда морпехи этого сравнительно небольшого подразделения убили немало людей. Я лично видел, как застрелили трех гражданских – одного из них насмерть, прямым попаданием в глаз. И это только верхушка айсберга. Морпехи убили десятки, если не сотни людей в бою, ведя огонь прямой на­водкой. И, вероятно, никто никогда не узнает, сколько людей погибло от 30 тысяч

фунтов бомб, сброшенных во время воздушных ударов по наводке первого разведбатальона, или от ударов артилле­рии по городам и шоссе, часто ночью – несколькими сотнями снарядов, расстрелянных по вызову батальона. И в дополнение к этим возможным сот­ням смертельных случаев, сколько других – тех, кто остался без ног или глаз, или других частей тела? Я не могу пред­ставить, как человек, который в конечном итоге отвечает за все эти смерти – по крайней мере, на уровне батальона, – все это объясняет и проводит черту между беспричинным убийством и цивилизованным военным поведением. Навер­ное, если бы от меня что-то зависело, я бы оставил Капитана Америку в должности, но забрал бы у него винтовку и штык, и дал бы ему взамен игрушечную пукалку.

Последнюю ночь в Багдаде – 18 апреля – первый разведбатальон проводит на футбольном поле стадиона, который когда-то принадлежал сыну Саддама Удею. Этой ночью обычные перестрелки между местными группировками начи­наются еще до захода солнца. Морпехи разведбатальона, которые стоят в дозоре высоко на трибунах, вдруг попадают под обстрел. В то время как рядом свистят снаряды, один из бойцов, для которого все это стало большой неожиданно­стью, оступается, пытаясь вытащить из ограды свой пулемет и спрятаться в укрытие. В попытке восстановить равно­весие он машет в воздухе руками. Снова раздаются выстрелы. Морпехи, которые наблюдают за этим снизу, лежа на траве, начинают хохотать. Кажется, будто война превратилась в комедию.

Позже, несколько морпехов из другого подразделения собираются в темном закутке стадиона, чтобы выпить за одно­рукого иракца, у которого был куплен джин местного производства по цене пять американских долларов за бутылку. В целом, чтобы избавить морпехов от комплексов, не нужен никакой алкоголь. Когда они поднимают тему “боевой дрочки” – кто больше всех мастурбировал с момента попадания в зону боевых действий – никто и не думает скры­вать, как, например, дрочил на вахте, чтобы не заснуть и убить время. Пройдя через свою первую засаду в Аль-Гарра­фе, несколько морпехов даже признались, что испытывали чуть ли не маниакальную потребность снять боевое напря­жение посредством мастурбации. Но теперь, когда джин однорукого иракца льется рекой, морпех поднимает тему, на­столько табуированную и по-своему почти что порнографическую, что я сомневаюсь, что он когда-либо заговорил бы об этом со своими приятелями на трезвую голову. “Знаете что, - говорит он, - я стрелял гранатами М203 по окнам и однажды в двери. Но есть кое-что, что я так бы хотел увидеть – я так бы хотел увидеть, как граната попадает кому-то в тело и разрывает его. Понимаете, о чем я?” Другие морпехи просто молча слушают его в темноте.

С первыми лучами рассвета батальон покидает Багдад по пустынной супер-автомагистрали и разбивает лагерь в ше­стидесяти километрах южнее от города. В пасхальное воскресенье капеллан проводит специальную службу на голом и бесплодном поле. “У меня хорошие новости”, - начинает он, объявляя толпе из пятидесяти человек, что морпех из группы обеспечения разведбатальона выбрал этот день, чтобы принять крещение. Когда Колберт слышит эти хоро­шие новости, он не может скрыть ярость. Для него религия, как и музыка кантри – это проявление коллективного идиотизма. “Да ладно вам, - говорит он. – Морпехи крестятся? Раньше это было место для мужчин с незамутненным воинским духом. Капелланы здесь вовсе ни к чему”.

На следующий день в первом разведбатальоне случаются четвертое и пятое ранения, когда сержант артиллерии Дэвид Дж. Дилл – сапер, прикомандированный к батальону – наступает на мину. Ему отрывает ногу, а осколок шрап­нели попадает в глаз стоящему поблизости морпеху. В путанице, которая следует далее, кроется горькая ирония. Трое морпехов, которых оправдали в связи с инцидентом с пленным, теперь сообща работают над спасением раненых. Ко­чер бежит на минное поле, чтобы помочь Диллу. Погрузив его в Хамви, Капитан Америка приказывает морпехам, во­преки их бурному протесту, ехать коротким путем, и машина увязает в болоте. “Черт, это было ужасно, - говорит Рэд­ман, - когда мы толкали этот Хамви, с Диллом без ноги на заднем сиденье”. В конце концов, они перенесли Дилла в другую машину, и ему оказали медицинскую помощь. Через несколько часов его ногу ампутировали ниже колена – это случилось бы и без задержки, вызванной желанием Капитана Америки сократить путь.