Генетический дрейф

С другой стороны тоже загорланили — явно недружеское, понял без переводчиков.

Уймитесь уже, паникёры…

— Спугнули, — достаточно безразлично бросил я.

С ними всё ясно, сваливают. Собрались, какое-то время готовились, шаманили машины и наконец решились. На наше бытие побег эскадрильи никак не повлияет, последствий не будет, мы остались при своих.

— Правильно сделали, что спугнули! — неожиданно раздался из-за кучи обломков тихий женский голос. — Я из-за них даже в терминал сходить не могла, представляете, этот хрен в красной майке вёл себя как директор пляжа. А вы русские?

Всего лишь второй раз после дня «G» меня об этом спрашивают.

После первого случая последствия были: я узнал философскую поговорку-выручалочку, пользоваться которой буду всю оставшуюся жизнь.

Что теперь?

Джип обсыхал возле старого здания аэропорта.

Мы медленно зашли в аркаду, попав в маленькую уютную галерею, где всегда сухо в дождь и прохладно в жару. Гениальная на Корфу архитектура.

— Да пойдёмте же внутрь!

— Это что, твоя обитель? — брезгливо скривилась Ани, отколупывая пальцем кусок старой штукатурки.

— Тут жила, что уж имеем, не барыня… Сначала выбила боковое окно со стороны терминала, чтобы с дороги не заметно было, влезла внутрь. Потом удалось открыть дверь, стало полегче.

Она подошла к одной из дверей, достала отвёртку и ловко отжала язычок замка.

Светка с голубыми глазами. Светлана Одинцова, блондинка из Одессы с хорошим южнорусским лицом. Невысокая плотная девушка лет двадцати пяти или чуть больше, не станешь же после пяти минут знакомства расспрашивать о возрасте.

— Когда вы начали пилить своей жужжалкой ограду, я испугалась всерьёз, подумала, бандиты какие-то лезут!

— А потом? — спросил я, разглядывая бесхитростное жилище, устроенное в тесном производственном помещении-пенале.

Стеллажи по стенам, простенький сейф, два стола со стульями, диван. Везде старые плакаты, календари и графики. Когда-то тут сидели авиационные мастера или начальники участка. Технари. Коллеги, так сказать, узнаю родное! Разве что называли их как-то иначе. Сервис-мастер, старший инженер смены, специалист по контролю качества…

Слева на столе находилась коробочка старого интеркома ITT, такие до сих пор можно встретить на промышленных предприятиях… Аж ностальгия пробрала! Держу пари, в ящиках стола лежат журналы по технике безопасности.

— Лицо твоё разглядела. — Светлана располагающе улыбнулась. — Уж больно оно нашенское, родное! И веснушек много.

Я машинально дотронулся до обгоревшей морды. Лицо как лицо, чего они пристали?

— Вот-вот, я говорила! — тут же обрадовалась Ани, по-хозяйски хватая меня под локоть и притягивая поближе. Ещё и грудью прижалась. — А ты что ответил, дорогой? «При чём тут конопушки, там какой-то самолёт летает, вот что обсуждать надо, давай бегом, бегом…» Много ты смыслишь в главном!

Надо же, девушка из Одессы! Загибаем пальцы, считая сюр. Одна в старом здании иностранного аэропорта. Прячется, но как-то наивненько… К людям не едет. В кармане лежит большая отвёртка. Любит и умеет бить окна. Определяет русских по веснушкам. Анекдот какой-то.

— Ты вообще как тут появилась, птица? — спросил я, с опаской садясь на старый продавленный диван. Господи, на нём, наверное, сам Одиссей сидел.

— Известно как, с дружком-любовником! — бесхитростно заявила одесситка, торопливо раскладывая по пластиковым тарелкам печенье. — Чай горячий, я воду на костерке кипячу, за зданием между гаражами. Если курите, то можно. Сейчас джем достану!

— Свет, да ты не суетись, лучше подробней расскажи, — попросила Ани.

— Да чё рассказывать? Нечего. Натерпелась страхов, вот и весь рассказ.

— Почему в Керкиру не поехала? У тебя машина есть?

— Есть Егор, есть… А караулить кто будет?

— Что тут можно караулить? — спросил я, ещё раз оглядывая нехитрую обстановку. Ничего ценного не вижу. Разве что сейф…

И вдруг что-то начал понимать, замирая в ожидании. Сейчас что-то будет. Словно холодная вода поднималась от ног к голове… Напарница тоже молчала, внимательно глядя на одесситку.

— Так самолёт же! — И она непринуждённо показала в окно на чёрно-золотистую «Бонанзу». — Ах ты! Печенье уже совсем высохло, просроченное. Надо было брать круассаны в пакетиках.

— Секундочку, уважаемая, ты хочешь сказать, что это твой самолёт?! — Я изумился настолько, что вскочил с дивана и подошёл к окну.

— Теперь, пожалуй, что мой, — как-то уныло произнесла она.

Вот так запросто! Владелица личного самолёта! Хорошо они там в Одессе живут!

— Красивый, да? Это «Бонанза ВЕ36» 1972 года выпуска, состояние отличное. Раньше он принадлежал Андреасу, мы вместе сюда прилетели, к нему в гости.

— Грек?

Света кивнула и тихонько шмыгнула носом. Не плачет, отплакалась.

— Ой, ребята, ладно, давайте чай пить. Вы даже не представляете, как я соскучилась по нашим! Да просто по живым нормальным людям! Даже устную речь забывать стала, представляете! Вот сахар, в баночке, накладывайте.

Это правильно. Нет лучшего средства завязать обстоятельный разговор, чем коллективное чаепитие в спокойной обстановке.