Генетический дрейф

— Что там? — Ани не вытерпела и тоже подскочила.

— Возле канала этого… В устье.

— Речка Мессонги, — подсказал я и добавил нетерпеливо: — Дай бинокль.

Ёлки, всё дрожит, плывёт, тут километра полтора будет, уже прикинул по карте.

Руки успокой!

— Подвинься-ка, птица белая моя. — И совсем уже не по-джентльменски согнал лётчицу с насиженного места. Поставил локти.

— Чё толкаешься!

Теперь хорошо. Подожди-ка… Да это же тот самый пирс, от которого мы с Анькой собирались катера угонять! Люди, одни мужчины.

— Ани, на нашем пирсе.

— Уже увидела.

Считаем. Один, два, три… Пока шестеро. Трое у самой набережной, смотрят вниз, о чём-то переговариваются. Лиц не разобрать. Что они там увидели, кроме зелёной воды и толстых чёрных рыбин? Ещё трое возятся у катеров. Меня тут же начало пробивать на ревность. Гады, это мы их нашли! Мы и должны были выбрать да угнать! Вдумчиво подходят, самый хороший окучивают, «Аэромарин»! Рядом стоит ещё один красавец — «Кикфайер». Третий, «Малибу», чуть похуже, но тоже ништяк.

Первый катер чем-то нагрузили, заканчивают. Коробки, ящики…

— Гош, проспали мы тему, — бросила сбоку Ани.

Эх, ласточка! Два больших «эвинрудовских» подвесника, двенадцать метров в длину, мореходный, быстрый, всё есть! Кубрики и туалет, кают-компания и камбуз — полный фарш для макарон по-флотски.

Всё-таки жаль бросать морскую тему.

Хотя там опасок на порядок больше. Я не сомневаюсь, что по мириадам островков уже пошла набирать силу практика берегового пиратства. Что с проплывающих брать? Да ценности! А сейчас это оружие и люди. То есть рабы, в том числе и сексуальные. Религиозные фанатики и просто ошалевшие от вседозволенности беспредельщики? Эти тоже появятся, не замедлят.

Пощипанные и потому злые на весь мир вояки — отдельная тема. Дезертиры среди островной мелочовки… Форма и эмблемы — отличная наживка, многие клюнут. На крупных островах вроде Крита, а также вокруг континентальных баз порядок будет, по крайней мере, какое-то время офицеры энтропию удержат. Как и в подконтрольной им зоне произвольного радиуса. Настоящая опасность поджидает одиночных путешественников там, где начинается морское Дикое Поле.

— Ребята, ещё одна машина едет!

Я оторвался от бинокля и быстро глянул на неё: вот ёлки-моталки! Лишённая оптики Одинцова долго думать не стала, схватила мой карабин и спокойно смотрит в прицел!

— Кто разрешал?! — зашипел я.

— Не нервничайте, мужчина, примерная одесская девушка знает, что такое шпалер… Это «Гранд-Витара», у моего прошлого бойфренда такая же была! Сейчас возле спуска к воде проезжает, здание с синими окнами, по нашей стороне набережной.

Но ведь глазастая какая!

— Двое в кабине, — дополнила Анька. — Нет, трое!

Что же я ничего не вижу? «Да потому что стоишь и на баб пялишься». Я вновь вскинул к глазам бинокль и только сейчас понял:

— Погоди, Света, ты сказала «ещё одна»?

— Ну да! За двухэтажным зданием с кафешкой — два джипа, мордой к морю. В тени спрятались. Да нет, где навес полосатый, правей смотри!

Теперь увидел. И сразу заволновался.

Два чёрных крокодила стояли в тени, сразу опознать не просто. Ага! Первый: «Шевроле Тахо» или «Трейлблейзер», не разобрать, кузова машин ещё и частично скрыты кустами. Второй джип — четвёртый «Дискавери», приятель в прошлом году такой пригнал из Красноярска. Вот какой у нас способ идентификации автотехники: по дружкам да по любовничкам.

Не мирные это люди. Слишком много мужиков, слишком большие джипы. Их же ещё откуда-то натаскать надо, подобных авто на острове всего с пару десятков наберётся.

Итак, уже девять.

Троица бездельников, не желающих возиться с катерами, отошла от набережной, один из них — здо-оровый такой дяхон — отделился и резво побежал к катерам. Двое остались дожидаться подъезжающих. Тёмно-синяя «Витара» остановилась совсем рядом, к встречающим торопливо вылез толстячок в светлой рубашке, на ходу о чём-то докладывая. Ба, у него винтовка в руке! Второй боец, почти сразу же за первым выскочивший из салона, напряг меня ещё больше, продемонстрировав «Калашников» за спиной.

— Гош, не хочу тебя расстраивать, но, похоже, нам тут делать нечего, — нехорошо начала Анька, опуская бинокль. — Это Джек Помпи, или Шпора, как его чаще зовут за резкость, он из Портсмута. Узнала его «Тахо».

— Что за бес? — уточнил я.

— Бес? Это тот самый лысый англичанин из Кавоса. Плохо видно, конечно… Вроде и его видела, самый высокий из тех, кто у парапета стоял. Сейчас спиной к нам.

Твою дивизию…

Теперь виды, открывающиеся с возвышенности, где мы засели, были уже не обманчиво хороши, а нехороши в принципе.

— Спокойно… Не дёргаемся.

Так, может, и скутерист из их банды?

Тем временем утраченный «Аэромарин» начал потихоньку выкатываться в огромную бухту, натягивая сверкнувший в брызгах трос. Ну вот, они и «Кикфайер» защемили, кто бы сомневался.

— Дело дрянь, подруги, похоже, инглизы постепенно подчищают побережье, собирая подобные плавсредства в загон. Заодно и грузы перекидывают.

— Зачем им это? — не поняла Ани.