Генетический взрыв

– Подожди. – Группер, положив тяжелую руку мне на плечо, постарался найти веские аргументы: – Ну, снимем мы этих лосей таманских с блока, откроем проезд… Это сделаем по-любому, срубим, не вопрос. Они тут лишнего натворили, неприемлемо. А дальше что? Я про тебя говорю. Кто после такого серьезного инцидента прогарантирует тебе свободный путь, особенно на первой сотне километров? Численность таманской общины неизвестна, до сих пор они как-то тихарились, мы и не парились. Кинутся в погоню, зажмут где-нибудь… Тут время нужно, доводы всякие, пока командование не договорится, они умные. Или спецоперацию проводить! Время, понимаешь?

– В сторону отскочим, грунтовками пойдем, бочком! – огрызнулся я.

– Навигации нет. А это местные, Гош, индейцы-затейники, – тихо сказал Брашпиль. – Они же все стежки-дорожки знают, тебе с ними не тягаться.

– И что теперь прикажете делать? – Мне оставалось только растеряться.

А кто бы не растерялся при таких хреновых новостях?

– Кто же знал, что такое случится? Ладно, разгребем. Шкипер твой наготове стоит, ведь так? – неожиданно уточнил Фидель.

Я удивленно посмотрел на него.

– И что теперь?

– Вызывай его сюда. Морем пойдете, вот что! – жахнул группер, с трудом сдерживая тяжелый кулак, готовый опуститься на капот пикапа. – Нужна небольшая самоходка или же сухогруз с несложным управлением, это не вопрос. Шторма придется переждать, само собой, окно погоды будешь караулить, Нептуну молиться. Да и груза сможешь прихватить побольше. Как ты там сказал? К победе? Во! Но только морской. Такой, брат, реальный вариант.

Глава 3

Доложить по прибытии

Надежный дизель по-прежнему ровно и спокойно раскручивал валопровод, передающий силу машины винтам, которые все дальше и дальше уносили меня от прощальной архаической крымской мглы, от рукотворных памятников Херсонеса и Инкермана, от причудливых абрисов диких обрывов мыса Айя и Фиолента. Судно несло меня сюда, на юг, где, несмотря на перемены погоды, круглогодично что-нибудь расцветает, наполняя воздух густыми ароматами. Они чувствуются даже с воды. Чист морской воздух, идеально чист, нет в нем выхлопов и химических ядов. Хоть какая-то польза от нашего цивилизационного провала.

Хотелось бы узнать – а теперь мировые зеленые движения типа «Гринпис» радуются? Ведь наверняка какие-то активисты остались в живых. Как им все это по сердцу, сохранились ли приоритеты незыблемыми?

Я поднялся в рубку «Салехарда», когда увидел Адлерский маяк.

Да… Давненько я не подходил к этим берегам с моря.

Ощущая нешуточное волнение, прислушался сам к себе: неужели настолько соскучился? Отсутствовал-то всего ничего, надо же! Сердце подрагивало, эмоции переполняли. Наверное, слишком много событий произошло за время командировки в Крым, целый жгут нервов сжег.

Шкипер тоже глядел на один из старейших черноморских маяков, что до сих пор стоял на территории пляжа «Чайка», рядом с пляжем санатория «Южное взморье». Внешне ничего особенного, Анапский маяк, например, поинтересней видом будет. Адлерский маяк – это одиннадцатиметровая башня, подающая судоводителям световые и радиосигналы. Естественно, он нанесен на все морские лоции, его хорошо знают капитаны судов, ходящих по Черному морю. На набережной он незаметен, да и стоит чуть в глубине. Я несколько раз проходил мимо. Внешне ухоженный: видно, что за ним присматривали. Территория огорожена – запретная зона, объект принадлежал Министерству обороны. Там чисто, никакого мусора или старой краски, повсюду красивые пальмы и плодовитые персики.

Башню маяка венчает смотровая площадка, однако туристы на нее попасть не могли, им оставалось любоваться на этот благоустроенный участок, сидя в одном из ресторанчиков неподалеку от маяка. Первый раз я оказался рядом с ним однажды вечером, это лучшее время для посещения набережной, когда солнце садится за линию горизонта, утопая в море, но оставляя небу и воде огненно-золотистые всполохи. Именно такой фон наиболее выигрышно подчеркивает очертания маяка, который, кажется, аккумулирует этот волшебный свет, отдавая его ночью огоньками-сигналами. Нонсенс: нет ни одного указателя, свидетельствующего о том, что рядом находится поистине исторический объект. Только маленькая табличка, которую не так-то просто разглядеть.

– Самый старый маяк в России! – важно заявил Василий Семенович Будко, по привычке разглаживая усы. – Был построен в 1898 году и до последнего времени действовал. Дальность видимости – тринадцать миль.

– Когда ты успел узнать? – удивился я.

– Успел вот. Это вы, молодые, сплошь лентяи и остолопы, – с удовольствием объявил шкипер. – Ведь в прошлом веке республики Закавказья что сделали, вспомни? Чего задумался, молодой? Провозгласили себя суверенными, понимаешь, государствами! Границы России сразу изменились, и в результате всех этих исторических перемен маяк оказался самым южным в стране.

– Неужели ты по примеру шефа в библиотеку ходил?

– Зря скалишься, Санин, мы люди серьезные. – Он легонько хлопнул ладонью по крышке выдвижного ящика. – Есть лоция и пометки к ней.