Генетика любви

Я отрицательно покачала головой. Зачем? Если у меня небольшой стресс, то все пройдет само собой. Если же сканирование медицинскими приборами покажет, что ментальная составляющая значительно пострадала, то вопросы будут не к Морису, а к Себастьяну. Сомнительно, что я смогу донести до местных чопорных баранов, что мне противна мысль иметь детей от собственного мужа. Морис отмажется тем, что пил настойку и физически не мог оказать на меня никакого бета-воздействия, и мое удручающее состояние спишут на действия профессора Касса. Это станет еще одной проблемой на его плечах, помимо той, что замужней женщине не пристало оставаться наедине в доме неженатого цварга. Нет-нет, никакой огласки! Последнее нанесет серьезный удар по репутации Себастьяна. По моей тоже, конечно, но в этом плане мне опускаться уже некуда – я и так на самом дне. Небольшое лечение ментального фона совершенно точно не стоит таких рисков.

– Спасибо, но не надо, Себастьян.

– Почему?

Мужчина опустился на корточки и взглянул на меня бездонными синими глазами. Один взгляд, и меня пробрало: он действительно интересовался здоровьем и переживал обо мне. Я вспомнила, что Касс родился и провел всю жизнь фактически на Юнисии, а потому действительно может не понимать всех нюансов и неписаных правил Цварга.

– Я хорошо себя чувствую, – неумело соврала я.

– Тогда я – прима межгалактического балета.

Касс криво усмехнулся.

«Вселенная, как ему идет даже такая улыбка…»

Я отвела взгляд и глубоко вздохнула.

– Спасибо за заботу, но со мной действительно все в порядке. Я перенервничала, до этого две ночи фактически не спала, вот и все. Посплю, поем и приду в себя. Никаких ран у меня нет и не было.

Молодой профессор набрал в грудь побольше воздуха, явно чтобы поспорить, а я после пережитого вдруг впервые почувствовала пьянящее воодушевление от осознания, что теперь-то все позади.

– Осмотр дока мне не требуется, и ни одного мужчину я к себе близко не подпущу. Но если вы, Себастьян, настаиваете, можете проверить лично.

– Ч-что?

Синие глаза расширились и приобрели еще большее сходство с глубоким океаном, а скулы мужчины заалели.

– Орианн, я не это имел в виду. Я вам верю, – торопливо пошел на попятный он.

Я хмыкнула и направилась в сторону санузла. Так я и думала. Судя по тому, в какой ступор впал Себастьян, мысль о том, что он может увидеть цваргиню голой, его потрясла. Уже когда я взялась за ручку двери в душевую, меня настиг окрик Себастьяна:

– Орианн, а что с Лансом и Лоттом? Мне их привезти?

– Да, завтра после школы, пожалуйста, – отозвалась я.

Я принимала душ совсем не долго, но когда закончила, почувствовала удивительное спокойствие: то ли вода смыла все тревоги, то ли само присутствие Себастьяна, словно мощное седативное, действовало успокаивающе.

Поняв в последний момент, что мне нечего надеть, я вышла в коридор в одном полотенце, едва доходящем до середины бедра. В поместье Мэрришей я такого себе никогда не позволяла – не столько потому, что это считалось на Цварге возмутительной вульгарщиной, сколько потому, что всегда подспудно опасалась привлечь ненужное внимание супруга. После того как я переехала в отдельную спальню, Морис видел меня исключительно полностью одетой и накрашенной.

Здесь же, в квартире Касса, я даже не задумалась о том, что выйти вот так в коридор может быть небезопасно. Да если я даже появлюсь полностью обнаженной перед Себастьяном, он совершенно точно отвернется и извинится – в этом я не сомневалась. В молодом цварге чувствовалась та настоящая порода, когда мужчина уважительно относится к женщине в любой ситуации и при любом количестве одежды и никогда не скажет «заделать», «напялить» или «трахнуть» не потому, что тщательно следит за речью, а потому, что мыслит иными категориями.

Я толкнула дверь в одну из двух имеющихся в квартире спален наугад и обнаружила сложенные аккуратно безразмерные спортивные штаны, мягкую хлопковую мужскую футболку и тяжелый халат. Рядом с одеждой лежала записка:

«Спокойной ночи и хорошего отдыха, Орианн. Постарайтесь выспаться».

* * *

Себастьян Касс

Себастьян встал до рассвета по будильнику, приготовил завтрак на двоих, написал еще одну записку, чтобы Орианн чувствовала себя как дома. По-хорошему, надо бы внести ее биометрические данные в систему «Умный дом», чтобы она могла беспрепятственно покидать и возвращаться в жилье, но женщина спит, а у профессора слишком много планов на этот день.

Цварг уже собрался покинуть квартиру, как услышал шорох во второй спальне. Не прошло и минуты, как босоногая гостья вышла из комнаты. Мужская одежда висела на ней мешком, ворот футболки открывал тонкие ключицы, но не глубже, а манжеты штанов стягивали ткань над самой щиколоткой, подчеркивая миниатюрность обнаженных стоп. Вроде ничего неприличного, но было в образе Орианн что-то настолько чувственное, что у молодого профессора пересохло в горле и он поспешил отвернуться.

– Доброе утро. Себастьян, вы уже уходите? – уточнила цваргиня и, к облегчению мужчины, запахнула на себе халат.