Гений

Мисс Финч жила в одной квартире со своими родными, на восточном конце Двадцать шестой улицы; ее студия была расположена на третьем этаже и выходила окнами на север. Однако жизнь в лоне семьи не препятствовала развитию ее утонченной индивидуальности, открывшей Юджину как бы новый мир. В ее комнате, отделанной в серебристых, коричневых и серых тонах, в одном углу стоял огромный канделябр, вышиною не менее пяти футов, а в другом великолепный резной ларь старинной фламандской работы. На письменном столе с книжными полками темного орехового дерева теснились прелюбопытные издания - "Марий эпикуреец" Пейтера, "Жены художников" Доде, "История моего сердца" Ричарда Джефриса, "Aes Triplex"* Стивенсона, "Касида" Ричарда Бертона, "Дом жизни" Россетти, "Так говорил Заратустра" Фридриха Ницше. Достаточно было Юджину окинуть взглядом комнату и ее хозяйку, как ему стало ясно, что самое присутствие здесь этих книг должно говорить за себя. Он с большим интересом вертел их в руках, прочитывая наугад отдельные абзацы, рассматривал картины на стенках, заглянул во все уголки мастерской, запечатлевая в памяти ее достопримечательности. Он понимал, что это чрезвычайно важное для него знакомство, и, чтобы закрепить его, старался произвести на хозяйку этой чудесной студии как можно лучшее впечатление.

______________

* "Крепкая защита" (лат.).

Мириэм Финч с первого же взгляда заинтересовалась Юджином. В нем угадывалось столько силы, любознательности и умения понимать и ценить, что она не могла остаться к нему равнодушной. Что-то заставило ее мысленно сравнивать его с зажженной лампой, отбрасывающей ровный ласковый свет. Не успев познакомиться с хозяйкой студии, Юджин стал бродить по комнате, рассматривая картины, бронзовые и терракотовые фигурки, расспрашивая, чье это, кто рисовал, кто сделал.

- Ни об одной из этих книг я даже не слыхал, - откровенно признался он, просмотрев ее небольшую, тщательно подобранную библиотечку.

- Тут есть замечательные вещи, - сказала она, подходя к нему.

Ей нравилось его простодушное признание, - словно потянуло свежим ветерком. Ричард Уилер, приведший Юджина, нимало не обижался на то, что о нем забыли. Он хотел, чтобы Мириэм Финч полностью насладилась его "находкой".

- Знаете, - сказал Юджин, отрываясь от "Касиды" Бертона и глядя в карие глаза Мириэм, - у меня от Нью-Йорка голова идет кругом. Это такой замечательный город.

- Что вы имеете в виду? - спросила она.

- А то, что в нем столько всевозможных чудес. Я на днях видел лавку, где полным-полно всяких старинных украшений, драгоценностей, невиданных камней и одеяний. И, бог ты мой, чего там только нет! Такого количества вещей я не видел за всю свою жизнь. Да взять хотя бы этот непритязательный с виду дом в тихом переулке - и вдруг такая комната! Снаружи как будто ничего особенного, а внутри - прямо дух захватывает, столько роскоши, такие произведения искусства!

- Вы говорите об этой комнате? - спросила она.

- Ну, конечно, - ответил он.

- Прошу вас заметить, мистер Уилер, - сказала Мириэм, обращаясь к своему молодому другу-редактору, - в первый раз в жизни меня обвиняют в том, что я купаюсь в роскоши. Поэтому, когда будете писать обо мне, не забудьте упомянуть об окружающей меня роскоши. Мне это нравится!

- Непременно, я так и сделаю.

- Обязательно. И о произведениях искусства тоже.

- Разумеется, и о произведениях искусства тоже, - сказал Уилер.

Юджин улыбнулся. Ему нравилась живость Мириэм.

- Я знаю, что вы хотите сказать, - заметила она. - Я испытывала то же в Париже. Заходишь в маленький домишко, самый обыкновенный с виду, и наталкиваешься на изумительные вещи - груды прелестных нарядов, всякая старина, драгоценности. Где это я читала такую статью?

- Надеюсь, не в "Крэфт?" - сказал Уилер.

- Нет, не думаю. Кажется, в "Харперс базар".

- Какая гадость! - воскликнул Уилер. - "Харперс базар", - нашли что читать!

- Но ведь это как раз ваша тема. Почему бы вам не написать об этом в своем журнале?

- Обязательно напишу, - пообещал он.

Юджин подошел к роялю, стал перебирать кипу нот. И опять наткнулся на незнакомые ему и, очевидно, выдающиеся вещи - "Арабский танец" Грига, "Es war ein Traum"* Лассена, "Элегия" Массне, "Нимфы и пастушки" Перселя, вещи, самые названия которых говорили о чем-то ярком и красивом. Глюк, Сгамбатти, Россини, Чайковский, итальянец Скарлатти... Юджину стало ясно, как мало он знает музыку.

______________

* "То был сон" (нем.).

- Сыграйте что-нибудь, - попросил он, и Мириэм с улыбкой подошла к роялю.

- Вы знаете романс "Es war ein Traum"? - спросила она.

- Нет, - сказал он.

- Очаровательная вещь, - сказал Уилер. - Спойте!

Юджин и раньше предполагал, что Мириэм поет, но это богатство красок в ее голосе было для него неожиданностью. Голос был не сильный, но приятный и теплый, и его вполне хватило для тех вещей, которые она бралась петь. Она подбирала для себя музыку так же, как туалеты, - сообразуясь со своей индивидуальностью. Лирические, исполненные поэзии интонации спетого ею романса произвели на Юджина огромное впечатление. Он был в восторге.