Гений

– Не любил! – воскликнула Анджела, снова выходя из себя. – Не любил! Действительно, можно поверить, что ты их не любил, когда одна называет тебя своим дорогим мальчиком и Адонисом, а другая говорит, что хотела бы умереть! Попробуй после этого убедить кого-нибудь, что ты их не любил! А я сидела в Блэквуде и тосковала и ждала твоего приезда, а ты был в это время где-то в горах с другой женщиной. О, теперь я знаю, как ты меня любил! Какая же это любовь, раз ты мог бросить меня в Блэквуде, заставив ждать тебя и изнывать от тоски, в то время как сам блаженствовал в горах с этой женщиной! «Дорогой Ю.»! «Мой милый, дорогой мальчик», «Адонис»! Вот как ты меня любил, правда?

Юджин беспомощно озирался вокруг. Горечь и ярость Анджелы изумляли и бесили его. Он не поверил бы, что она способна на такую страшную злобу, но в то же время прекрасно сознавал, что ей есть на что жаловаться. Только зачем так резко, чуть ли не грубо! Ведь он болен. Неужели она совершенно не считается с этим?

– Уверяю тебя, что все это гораздо невиннее, чем ты воображаешь, – упрямо повторял он, и в голосе его впервые прозвучали нотки протеста и озлобления. – Мы с тобой не были тогда женаты. Кристина Чэннинг мне нравилась и Руби Кенни тоже. Но что из этого? Прошлого не воротишь. Чего ты хочешь от меня? Что, по-твоему, я должен сказать тебе? Что я должен сделать?

– О! – захныкала Анджела, сразу меняя тон и от бессильной ярости обличительницы переходя к жалобной мольбе и жертвенному отчаянию. – И ты еще можешь спокойно стоять тут и спрашивать меня, что из этого? Что из этого? А я-то верила, что ты порядочный, честный человек! О, если бы я знала! Если бы только я знала раньше! Лучше бы мне было сто раз утопиться, чем вдруг очнуться и обнаружить, что ты меня никогда не любил! О боже! Что со мной будет! Что мне делать?

– Но ведь я же люблю тебя, – уговаривал ее Юджин, готовый что угодно сказать или сделать, лишь бы только унять этот жестокий шторм.

Как мог он быть таким разиней и так беспечно бросить письма! Бог ты мой! Какую кашу он теперь заварил! Почему он не спрятал письма где-нибудь вне дома? Почему не уничтожил их? Но ему хотелось сохранить письма Кристины, в них столько очарования.

– Да, еще бы, любишь! – снова рассвирепела Анджела. – Вижу я, что это за любовь! Эти письма все доказывают! О боже, боже! Лучше смерть!

– Послушай, Анджела, – сказал Юджин, теряя терпение. – Я отлично понимаю, что эти письма неприятно поразили тебя. Я не отрицаю, я ухаживал за мисс Кенни и за Кристиной Чэннинг, но ты сама видишь, я не настолько любил их, чтобы жениться. В противном случае я бы это сделал. Если бы я одну из них любил по-настоящему, я женился бы на ней. Но я любил тебя. Можешь мне верить или не верить, это как тебе угодно. Женился-то ведь я на тебе. Почему я это сделал? Что ты мне на это ответишь? Разве я был обязан? Почему же я так поступил? Разумеется, потому, что любил тебя. Что другое могло меня заставить?

– То, что ты не мог добиться Кристины Чэннинг, – злобно отрезала Анджела, наугад делая вывод из фактов, имевшихся в ее распоряжении. – Вот что. Если бы ты мог, ты женился бы на ней. Это ясно. По ее письмам видно.

– Ничего подобного по ее письмам не видно! – рассердился Юджин. – Я не мог добиться ее? Да я без всякого труда мог ее добиться. Но я не хотел этого. Если бы я пожелал, она вышла бы за меня замуж. Можешь не сомневаться!

Юджин ненавидел себя за эту ложь, но чувствовал, что у него нет другого выхода. Ему не хотелось фигурировать в роли отвергнутого любовника. Он даже наполовину внушил себе, что действительно мог бы жениться на Кристине, если бы приложил все старания.

– Так или иначе, – сказал он, – я не намерен об этом спорить. Факт тот, что я не женился ни на ней, ни на Руби Кенни. Ты можешь думать, что хочешь, но я-то ведь знаю. Они мне обе нравились, но я не женился ни на той, ни на другой. Я женился на тебе. Будь хоть сколько-нибудь справедлива. Я женился на тебе – значит, надо полагать, любил тебя. Ведь это ясно, не правда ли?

Он даже себя почти убедил, что любил ее – хотя бы немного.

– Знаю я, как ты меня любишь! – упиралась Анджела, сбитая с толку этим доводом, на котором Юджин так настаивал и который трудно было опровергнуть средствами логики. – Ты женился на мне потому, что не сумел отвертеться, только поэтому. О, я знаю! Я тебе вовсе не нравилась! Это ясно. Ты хотел жениться на другой. О боже, боже!

– Что ты заладила, – жениться на другой! – возмутился Юджин. В голосе его слышался вызов. – На ком же, по-твоему, я хотел жениться? У меня было достаточно возможностей жениться, стоило мне только захотеть. Но я из всех выбрал тебя, вот и все. Хочешь верь, хочешь не верь. Я хотел жениться на тебе, и так и сделал. Не понимаю, на каком основании ты считаешь себя вправе оспаривать это. Все, что ты говоришь, сплошная нелепость, и ты это прекрасно знаешь.