Гений пустого места

Совсем близко он видел карие несчастные глаза, повисший нос, но ему было некогда разбираться в Лавровском и его эмоциях.

— Что? Ну? Что?

— Ничего, — ответил тот и сбросил с плеча хохловскую руку. — Я лучше потом, Мить.

— Пошел ты, — как давеча Максим, сказал Хохлов, — только мешаешь!

— Мить, а можно мне уехать? Ну, мне правда очень нужно!

— Да езжай! — заорал Хохлов. Просвет в голове медленно, но неуклонно затягивался тучами. — Езжай, мать твою! Все уезжайте! Только оставьте меня в покое!

Лавровский встал и пошел к двери, и Хохлов следом за ним выскочил в общую комнату.

Помощница Наташа пила чай. Компьютерщик Боря и его напарник в наушниках лупили по клавиатурам — то ли стреляли, то ли в шахматы на время играли. Орлица Вальмира Александровна рассматривала фотографии, помешивая в большой кружке чай.

— Уволю всех к чертовой матери! — проорал Хохлов. — Завтра же! Без выходного пособия! Убирайтесь все отсюда!

Сотрудники моментально осознали серьезность положения и глубину начальничьего гнева, заметались по комнате, так что шелест прошел по разложенным на столах бумагам.

Орлица продолжала спокойно смотреть фотографии, вытаскивая их по одной из цветного бумажного пакета.

— Зачем я столы покупал, если все равно никто не работает?! Для кого?! Для вас, дармоедов, я бы лучше диваны купил, чтобы вы все на них дрыхли! Боря, что у нас с заказчиком?! Где технические параметры? Ты графики сделал, твою мать?! Наташ, ты чего сидишь?! Я тебя к нотариусу когда просил съездить?! Вальмира Алексанна!!!

Лавровский натянул пальто, продвигался к двери.

— А это моя племянница, — хвастливо сказала орлица. — Ну, красавица, да? Вы посмотрите, посмотрите, Дмитрий Петрович!

Она точно знала, что ей ничего не угрожает, и была абсолютно права.

Разгневанный Хохлов подошел и посмотрел на фотографию. Племянница и впрямь была красоткой.

— Бедная девочка, — всхлипнула Вальмира Александровна, любуясь на фотографию. — Мужа потеряла и вот только-только оправилась. Такая умница!

Тут она подняла глаза и чистым взором посмотрела на Хохлова.

— Вы что-то хотели мне сказать, Дмитрий Петрович?

— Н-нет.

— А мне показалось, хотели?

— Я хотел вам сказать, что вы лучший бухгалтер современности, — выпалил Хохлов, понимая, какую ужасную ошибку совершил, когда стал кричать на подчиненных и по чистой случайности — чистая, чистая случайность! — причислил к ним орлицу и коршуницу Вальмиру Александровну.

— Это всем известно, — согласилась орлица. — Вы собираетесь отъехать?

— Я уж практически отъехал, — пробормотал Хохлов. — В психбольницу Белые Столбы.

— Ну-ну! Не переживайте, все обойдется!

— Вальмира Александровна, если придут из милиции, скажите им…

— Скажу.

— И еще покажите…

— Покажу.

— И еще…

— Хорошо, — согласилась Вальмира Александровна и поднялась. — А вы надолго?

— Я еще не знаю, — окончательно раскаялся грешник Хохлов. — Я вам позвоню.

Она величественно кивнула, и он выскочил за дверь, на ходу напяливая курточку «суперагента».

Значит, так.

Ему нужно в институтскую проходную и как-то задобрить коменданта, чтобы ему дали посмотреть видеозапись с камеры наблюдения. Как задобрить его, понятно. И тут Хохлов, проверяя, похлопал себя по нагрудному карману, где лежало лучшее средство для задабривания кого бы то ни было, под названием «денежные знаки».

Ему нужно во двор Пилюгиных, переговорить с охранником, который открывает и закрывает ворота.

И еще. Ему необходимо узнать, откуда Максим Кузмин узнал о ссоре Пилюгина и Кузи вечером перед убийством. Кто мог ему рассказать?! И откуда знал, что он, Хохлов, там был?

Хохлов выскочил из здания, накинул капюшон и побежал к своей машине. В некотором отдалении, за поворотом аллеи, Лавровский разговаривал с какой-то кралей, показавшейся Хохлову странно знакомой. Он что-то говорил, а краля слушала.

Ты допрыгаешься, подумал Хохлов про Лавровского, Светка мимо в магазин пойдет, и будет тебе турецкий марш с барабаном!

Впрочем, ему некогда было думать про Лавровского. Он подбежал к машине, чувствуя, как все, что ниже ремня, стремительно деревенеет на ледяном ветру, плюхнулся на промерзшее сиденье, попробовал завести — машина сипела и не заводилась, — и тут позвонила Ольга и прокричала, что она была в общежитии у Кузи, где все разгромлено, и ее там поймали с поличным, и если ее сейчас заберут в милицию. Хохлов должен позаботиться о ее детях, и…

* * *

…и, постучав по клавиатуре еще немного, она сняла очки и потерла уставшие глаза. Обычно Арина носила линзы, но они остались дома, а в сумке оказались только очки.

Она потерла глаза, откинулась на спинку хлипкого креслица и огляделась вокруг.

Ей нравилась квартира Дмитрия Хохлова именно потому, что она принадлежала Дмитрию Хохлову.

Столько лет прошло, неужели она все еще питает к нему романтические чувства?

Арина подумала и классифицировала их как слаборомантические. Она задумчиво покачалась в кресле из стороны в сторону.