Гении сыска

Рождение бригады "Сюртэ Насьональ"

Но Видок отнюдь не собирался становиться ещё одним информатором или агентом, каких было немало. Он, действительно, решил разорвать всякие связи с криминальным миром. Он добивался официального признания в качестве сотрудника полиции, стать, как тогда говорили, "агентом на жаловании", а не стукачом-доносчиком.

И это был лишь первый этап в честолюбивых планах бывшего каторжника Эжена Франсуа Видока. Видя беспомощность полиции в борьбе с бесчисленной армией преступников, он задумал создать принципиально новую службу уголовной полиции, способную эффективно противостоять тому валу преступности, который в смутное время революции захлестнуло Францию. Он знал, что полицейское начальство предпочитает заниматься политическими интригами, что правительству нет дела до рядовых граждан, зато оно выделяет огромные суммы на борьбу с реальными и мнимыми заговорщиками, роялистами, якобинцами и прочими. При этом он сформулировал принцип, которым затем руководствовался в работе: "Преступника может поймать только преступник", имея в виду, что борьбу с преступниками следует возложить на бывших преступников – на тех, кто искренне решил "завязать" с преступной деятельностью.

В 1811 году ему удалось получить статус агента на жаловании. А через год Видок создал так называемую Бригаду Сюртэ Насьональ ("Бригаду общественной безопасности"), сокращённо называемую Сюртэ, первую в Европе криминальную полицию, и возглавил её. Первоначально офис Сюртэ располагался рядом с II отделением полиции, в которое формально входила Сюртэ – на той же Малой улице Святой Анны.

Несмотря на громкое название, поначалу Видоку позволили принять на службу лишь четверых сотрудников-агентов. Все четверо были уголовниками, объявившими о своём намерении жить честной жизнью. Спустя короткое время, доказав эффективность своей службы, он добился разрешения увеличить штат: сначала до шести, потом до десяти и, наконец, до двенадцати сотрудников. Видок считал Сюртэ настоящей и эффективной армией. Он с гордостью писал:

"У меня были сначала четыре агента, потом шесть, десять и, наконец, двенадцать. В 1817 году у меня было их столько же, а между тем с этой горстью людей я совершил от 1 января до 31 декабря семьсот семьдесят два ареста и тридцать девять обысков с захватом украденных вещей" 64.

64 Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Пер. с фр. В 3 тт. Киев: Свенас, 1991. Т. 2-3. С. 63.

Эти слова не были бахвальством. Среди арестованных в том году числились 15 убийц и 341 вор.

Согласно сохранившимся в архивах полиции записям, видоковская Сюртэ демонстрировала удивительную эффективность – по сравнению с прежней полицией: за первые годы его деятельности в качестве сыщика преступность в столице снизилась на 40%. Вот отчёт деятельности Сюртэ за один обычный день – за 3 января 1824 года:

"Раскрытые кражи с арестом виновников – 6, уличные происшествия – 1, мелкие правонарушения – 3, обвинение в бродяжничестве – 6, попытки нападения – 2, проституция – 8 65.

65 Morton J. First detective. The Life and Revolution Times of Vidocq. The Overlook Press, NY, 2004. P. 134. Пер. Д. Клугера.

Это, повторяю, лишь один день работы Сюртэ при Видоке.

Секретарём начальника Сюртэ в 1812 году стал некто Мари Бартелеми Лакур, он же Коко-Лакур. Профессиональный вор, ещё молодой (первый раз он был арестован в тринадцатилетнем возрасте), ловкий, находчивый, умный, он был достойным учеником шефа Сюртэ. Правда, они частенько ссорились, Коко-Лакур считал, что Видок излишне требователен. Он ушёл в отставку, вместе с ещё двумя ветеранами службы – Декостаром по кличке "Прокурор" и Кретьеном, – и вернулся лишь после первой отставки самого Видока – на его место начальника Сюртэ.

Но это случилось спустя полтора десятка лет после образования службы.

Год создания Сюртэ совсем не случайно совпал с Русским походом Наполеона: император обезлюдил Париж, призвав в армию всех мужчин соответствующего возраста. Полицейское начальство вынуждено было пойти на такой шаг, как принятие в штат бывших преступников – больше некого было.

И начальство не прогадало. Видоковская Сюртэ за два десятка лет своего существования изобличила и отправила за решётку (а иных и на гильотину) тысячи преступников, фактически радикально изменив сами принципы борьбы с преступностью. Конечно, заслуга в этом, прежде всего, самого Видока. Он поистине стоял у истоков европейской криминалистики.

А ещё он стал легендой добропорядочного Парижа – как прежде был легендой криминального подполья. Его принимали в лучших домах и великосветских салонах, причём смена режима, с бонапартистского на роялистский, в этом смысле ничего не изменила. С ним общались и даже приятельствовали Оноре де Бальзак, Теофиль Готье, Александр Дюма. Первые красавицы эпохи дарили бывшему каторжнику свою благосклонность. Так, ходили слухи, что у Видока был роман с княгиней Багратион, урождённой графиней Скавронской – вдовой героя Отечественной войны 1812 года генерала П.И. Багратиона.