Гении сыска

Обычно Уайльд просматривал всё ту же "Дейли каррент", раздел объявлений о поиске пропавших вещей, после чего сравнивал разыскиваемые предметы с добычей, принесённой ему его людьми. Далее он давал соответствующее объявление-ответ или отправлял к потерпевшему нарочного с условиями возвращения украденного. Жертвы ограблений готовы были платить треть или даже половину стоимости похищенного, чтобы вернуть золотые часы, жемчужное ожерелье или перстень с бриллиантом.

Совершенно особой статьёй стало хищение и возврат документов. Этот вид имущества открывал перед предприимчивым Уайльдом широкое поле шантажа.

Причём вовсе не было необходимости в реальном хищении документов. Представьте себе, например, появление все в той же "Дейли каррент" от 4 октября 1724 года такого объявления:

"1 октября был утерян блокнот чёрной шагреневой кожи с серебряными уголками и с некоторыми расписками. Указанный блокнот потерялся на Стрэнде, возле таверны "Фонтан", примерно в 7–8 вечера. Если кто-нибудь принесёт упомянутый блокнот господину Джонатану Уайльду в Олд Бейли, то получит гинею в качестве вознаграждения" 6.

6 Daily Currant, 4 окт. 1724 года. Пер. Д. Клугера.

Казалось бы, что тут особенного? Что следует из этого объявления, кроме того, что и сам господин Джонатан Великий, при всём его могуществе, тоже мог оказаться жертвой неразборчивого вора или обстоятельств (ну как и в самом деле потерял)? Ан нет! Вчитываемся – и выясняем следующее. Во-первых, что такое таверна "Фонтан"? Неискушённый современный читатель предположит – обычная таверна, кабак с номерами для постояльцев. Но лондонец двадцатых годов XVIII века был прекрасно осведомлён, что таверна "Фонтан" – бордель, публичный дом, в который респектабельные джентльмены не ходят, а если и ходят, то под чужими именами и, по возможности, не особенно это афишируя. Во-вторых – упоминание расписок означает, что имя человека, посещающего "Фонтан", хорошо известно: расписки, то есть долговые обязательства, подписываются подлинным именем, как же иначе? Ну, а гинея (немалые деньги) – цена сохранения секрета. Итак, некоего господина предупреждают, что его видели в сомнительном месте, что имя его известно, что его похождения могут быть преданы нежелательной огласке, если он не выплатит одну гинею. Кому? Ну, сказано же: Джонатану Уайльду, нашему воролову. Нет, не случайно, совсем не случайно полтораста лет спустя поминал его великий сыщик Шерлок Холмс:

"– Доводилось ли вам слышать о Джонатане Уайльде?

<...>

– Это выдающийся преступник, живший в прошлом веке.

<...>"

... В истории всё движется по кругу – и профессор Мориарти тоже не одинок.

Джонатан Уайльд был тайным заправилой лондонского преступного мира, которому за пятнадцать процентов комиссионных предоставлял свой мозг и организаторский талант" 7.

7 Артур Конан Дойл. Долина страха. Записки о Шерлоке Холмсе. СПб: Азбука, 2017. С. 27.

Как видим, сэр Артур Конан Дойл открыто признаётся, что его профессор Мориарти появлением своим в известной степени обязан Джонатану Уайльду. Но вот ведь парадокс: не только Мориарти, но и Холмс, при всём рыцарственном характере, в профессиональном смысле приходится родственником знаменитому преступнику.

Уайльд был настоящим стратегом преступности. Весь Лондон был разделён им на округа, и каждый округ закреплялся за кем-либо из "капитанов" – так называл Уайльд своих ближайших помощников. "Капитаны" строго следили за тем, чтобы воры и грабители, "ночной народ", не совершали набегов на чужую территорию и не паслись на чужих угодьях. Ни дать, ни взять – дети лейтенанта Шмидта с их "сухаревской конвенцией". Заметим сразу же, что нарушителей типа Паниковского среди людей Уайльда не наблюдалось. И то сказать, "генерал" был куда строже Шуры Балаганова. Да и механизм воздействия на нарушителей, способы их наказания Джонатан Уайльд отладил превосходно.

Общество на первых порах благоволило решительному борцу с преступностью (а именно так воспринимали действия Джонатана Уайльда обыватели). И он, в общем, давал определённые основания так думать. Например, в июле – августе того же 1724 года стараниями Джонатана Уайльда и его помощников был арестован двадцать один грабитель из так называемой банды Кэррика, бесчинствовавшей в Лондоне. Уайльд выручил за это огромные деньги – 840 фунтов, что примерно соответствует нынешним семидесяти пяти тысячам. Благодаря уликам, собранным Уайльдом, двадцать арестованных были осуждены; когда же один был признан по суду невиновным, Уайльд приложил максимум усилий и собрал достаточно доказательств вины оправданного, что позволило осудить и его. Все эти действия расписывались современной "генералу" прессой как бескомпромиссная борьба с уголовниками; между тем, в действительности, здесь имела место неприкрытая и жестокая конкурентная борьба между преступным синдикатом Уайльда и "вольными охотниками" или другими вороловами, не желавшими делиться с всесильным Уайльдом.