Гений войны Рокоссовский

Между тем 3-й гвардейский танковый корпус генерала Панфилова опередил пехоту на 40 км. Рокоссовский приказал ему закрепиться на рубеже Бублиц, Цехендорф и здесь дождаться подхода главных сил. Одновременно новому командующему 19-й армией генералу В. З. Романовскому была поставлена задача ускорить наступление. Войска 70-й армии, сосредоточив усилия на своем левом фланге, сломили сопротивление врага и к вечеру 28 февраля продвинулись на 12 км в северо-западном направлении, послав вперед 8-й механизированный корпус генерала А. Н. Фирсовича.

Рокоссовский, стремясь не допустить переброску противником войск на направление главного удара фронта, приказал вести наступление днем и ночью. Это было своевременное решение. По данным разведки, стало известно, что противник сосредоточил в районе Руммельсбурга несколько десятков танков и тысячи солдат, которые намеревались с востока нанести удар по открытому флангу 19-й армии. Однако этот план противника был сорван. Командующий 2-й ударной армией выдвинул навстречу врагу 40-й стрелковый корпус. Его части при поддержке авиации 4-й воздушной армии разгромили изготовившуюся к контрудару группировку противника, которая понесла большие потери и отошла на северо-восток. Но немецкое командование не смирилось с этим: еще одна группировка (15-я и 32-я пехотные дивизии вермахта, два специальных полка, шесть отдельных батальонов и более сорока танков и самоходных орудий) начала наступление из района северо-западнее Бублиц. Дорогу ей преградила 272-я стрелковая дивизия, направленная сюда генералом В. 3. Романовским. Ей оказали помощь части 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. В результате ожесточенного сражения противник был разгромлен и отброшен.

3-й гвардейский танковый корпус, развивая успех, вышел 3 марта к городу Кезлин, важному узлу коммуникаций на путях из Данцига в Штеттин и мощному опорному узлу обороны, который прикрывал подступы к побережью Балтийского моря. Командир корпуса генерал Панфилов доложил Рокоссовскому:

– Мы вышли к Кезлину. Оборона вокруг города мощная. Пленные говорят, что в городе сильный гарнизон.

– Что вы собираетесь делать?

– Буду брать город, – твердо ответил Панфилов.

– Хватит ли сил? – засомневался Рокоссовский.

– Хватит. Пехота со мною.

– Хорошо, – одобрил командующий фронтом. – Только получше подготовьтесь к штурму.

Штурм начался незамедлительно, и 4 марта части 3-го гвардейского танкового корпуса совместно с 310-й стрелковой дивизией 134-го стрелкового корпуса очистили Кезлин от врага. В результате немецкая 2-я армия оказалась отрезана от остальных сил, находившихся в Восточной Померании.

На следующее утро в штаб фронта прибыл гонец из 3-го гвардейского танкового корпуса. На стол перед Рокоссовским он торжественно водрузил три закупоренные бутылки.

– Что это? – удивился Константин Константинович.

– Балтийская вода, товарищ командующий фронтом!

Рокоссовский засмеялся, вышел из-за стола, взял одну из бутылок, откупорил, понюхал.

– Пахнет водорослями! Попробуем, какова на вкус. – Он отхлебнул прямо из горлышка и тут же сплюнул. – Соленая! Ну что ж, это хороший подарок!

Однако в дальнейшем темпы продвижения войск 2-го Белорусского фронта заметно снизились. Для более активных действий не хватало подвижных соединений. Поэтому Рокоссовский обратился к Сталину с просьбой передать в его распоряжение хотя бы временно одну из двух танковых армий 1-го Белорусского фронта. В восемь часов вечера 5 марта Ставка ВГК направила маршалам Жукову и Рокоссовскому директиву № 11034:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. После ликвидации противника в районе Бельгард, Кольберг, но не позднее 8 марта, временно передать из 1-го Белорусского фронта в состав войск 2-го Белорусского фронта 1-ю гв. танковую армию, включив в ее состав танковую бригаду 1-й польской армии.

2. Армию передать в полном составе, со всеми средствами усиления, армейскими тыловыми частями и учреждениями, с двумя заправками горючего и тремя заправками дизельного топлива.

3. Командующему войсками 2-го Белорусского фронта иметь в виду, что 1 гв. ТА без польской танковой бригады должна быть возвращена в состав 1-го Белорусского фронта не позднее 24 марта[610]».

Маршал Жуков, получив директиву Ставки, сразу же позвонил по ВЧ Рокоссовскому:

– Предупреждаю. Армия должна быть возвращена точно в таком же составе, в каком она к вам уходит!