Гений войны Суворов. «Наука побеждать»

Сергей Иванович Мосолов – суворовский соратник, генерал-майор, проживший долгую жизнь, оставил воспоминания о штурме Измаила, под стенами которого он сражался сорокалетним премьер-майором: «Штурм продолжался 8 часов, и некоторые колонны взошли было в город, опять выгнаты были. Я из своего баталиона потерял 312 человек убитых и раненых, а штаб– и обер-офицеры или ранены или убиты были, и я ранен был пулею навылет в самой амбразуре в бровь и в висок вышла и, кабы трубач меня не сдёрнул с пушки, то бы на ней и голову отрубили турки. На рампар я взошёл первый, только предо мною по лестнице 3 егеря лезли, которых в той амбразуре турки изрубили. Ров был так глубок, что 9-аршинная лестница только могла достать до берму, а с берма до амбразур; другую мы наставляли. Тут много у нас солдат погибло. Они всем нас били, чем хотели. Как я очнулся от раны, то увидел себя только с двумя егерями и трубачом. Протчие все были или перебиты или ранены на парапете. Потом стал кричать, чтобы остальные офицеры сами лезли с егерями из рва вверх, придавал им смелости, что турки оставили бастион. Тогда ко мне влезли поручик Белокопытов и подпоручик Лавров с егерями здоровыми. Мы закричали ура и бросились во внутрь бастиона и овладели оным. Но однако ж много егерей тут было изрублено и офицер один убит, а меня, хоть и перевязали платком, намочив слюнями землю, к ране приложил трубач, но всё кровь текла из головы: ослабел и пошёл лёг на банкете…» (банкетом называлось возвышение с внутренней стороны вала для ружейной стрельбы через бруствер . – А.З. ).

После боя Александр Васильевич счёл необходимым обстоятельно рассказать о сражении боевому товарищу, соратнику по второй екатерининской Русско-турецкой войне, чьё имя в истории навсегда связалось с именем Суворова. Речь идёт, конечно, о принце Кобургском. Сколь ни критически Суворов оценивал воинские доблести принца – всё равно он гордился уважением столь титулованной особы. И писал ему не просто как союзнику, но как другу, подробно, цветисто, по-суворовски доверительно. Это письмо – один из наиболее интересных источников наших представлений о штурме Измаила:

«Гарнизон состоял действительно из 35 000 вооруженных людей, хотя Сираскир и получил провианту на 42 000. Мы полонили: трех-бунчужного Пашу Мустафи, 1 Султана, сына Сираскова, Капиджи Башу, множество Бим-Башей и других чиновников. Всего 9000 вооруженных людей, из коих в тот же день 2000 умерло от ран. Около 3000 женщин и детей в руках победителей. Тут было 1400 армян, всего 4285 христиан, да 135 жидов. Во время штурма погибло до 26 000 турок и татар, в числе коих Сираскир сам, 4 Паши и 6 Султанов. Нам досталось 245 пушек и мортир, все почти литые, 364 знамена, 7 бунчугов, 2 санджака, превеликое множество пороху и других военных снарядов, магазины полные съестных припасов для людей и лошадей. Добычу, полученную нашими солдатами, ценят свыше миллиона рублей. Флотилия турецкая, стоявшая под батареями измаильскими, совершенно почти истреблена так, что мало осталось из оной судов, которые бы можно было, вычиня, употребить на Дунае.

Мы потеряли убитыми в приступе: 1 бригадира, 17 штаб-офицеров, 46 обер-офицеров, да 1816 рядовых. Ранено: 3 генерал-майоров, граф Безбородко, Мекноб и Львов, около 200 штаб– и обер-офицеров, да 2445 рядовых». Суворов не скрывал, что штурм выдался кровопролитный: на этот раз боевая задача не позволяла избежать серьёзных потерь. Впечатление, произведённое турецкими потерями, хорошо передаёт известная легенда о единственном спасшемся янычаре, который-де бежал из крепости и на бревне переплыл Дунай.