Геном «ликвидация» (СИ)

— Вставайте, вставайте! — его сейчас раздавят. Люди наступают со всех сторон. Сдавливает тело, легкие. Спина Энн вот-вот неестественно прогнётся под натиском окружающих. Девушка подхватывает мужчину под локоть, тянет на себя.

Тот в ужасе от шока, глаза лезут на лоб, и сказать ничего членораздельного не в силах. Залысина блестит. Энн всё-таки удаётся поднять его на ноги, но отпускает мужчину она не сразу. Они встречаются взглядами, и спасённый рассеянно кивает. Энн улыбается, мол, «рада помочь». А затем её тоже толкают прямо в бок. Расставив руки перед собой, Энн летит на светловолосую женщину. ТА вовремя отступает в сторону. Ладони Энн проезжают по брусчатке. Саднит мгновенно. Жжёт.

— Ах вот ты где!

Её хватают за рукав рубашки, а потом грубо дёргают на себя, так что Энн приходится выпрямиться. Разворачивают. Почти нос к носу. Дэниэл. Ощерился. Глаза горят ненавистью. Тонкая полоска слюны на подбородке. Брови сведены. Сумасшествие.

Затем пощечина. Щёку Энн обжигает. Людям вокруг не до неё. Они лишь картонные декорации, которые визжат, хлопают, топают, расшатывают землю, но не видят. Пальцы Дэниэла обхватывают горло Энн. Вот теперь точно всё пережимается. Ужас бежит по сосудам. Происходящее кажется нереальным, и Энн не может сфокусировать свой взгляд на Дэниэле. Только его красные волосы маячат на горизонте. Неужели это последнее, что она будет видеть? Дэниэл чуть приподнимает девушку в воздух, и тогда последние петли действительно срываются. Мир начинает терять краски.

— Чёртова предательница. Революционерка хренова… Ты рушишь всё. Всё, что у нас было и есть… Я попал сюда и потом вспомнил часть прошлого. И больше я не хочу его помнить и чтобы его помнили другие. Поэтому-то я и стал психокорректором. Я сразу показал им, что для меня это ничего не стоит. Глупая память. Глупые люди с преступными генами.

Его слова всё тусклее, как и люди, как и голоса. В ушах звенит. Холод пробегает по пальцам. Энн теряет последние кусочки сил, энергии. Они расползаются от неё в разные стороны, подхватываются криками и улетают в небо. То ли тяжело становится, то ли легко.

— Почему ты не могла смириться с нашими 99 процентами? У нас ведь было всё.

Энн не может, но хочет сказать. И шёпотом, уже не имея энергии, кое-как отвечает:

— Потому что не всем так везёт. Это лишь генерация совместимости. Я хочу правды… и… — жадно ловит губами кислород, — всего лишь хочу, чтобы счастливо жить могли не только избранные.

Она падает. Больно ударяется коленями о землю. Всё?

— Эй, отпусти, солдафон!

И саму Энн снова тянут вверх. Она уже не сопротивляется, и только ноги ещё не окончательно потеряли свою способность ходить даже тогда, когда всё тело будто бы в отключке. Энн продолжают толкать, и она моргает медленно, едва-едва видя мир с полуопущенной головой, но она идёт.

Удивительная ведь штука — желание жить. Даже если сил совсем не осталось, неясно откуда взявшиеся резервы всё-таки будут толкать тебя вперёд, пока и они совсем не иссякнут. И всё лишь бы выжить, лишь бы не оказаться на земле, пока вся толпа пройдёт по телу.

Энн клонит голову и упирается во что-то крепкое. Втягивает носом воздух и слышит приятный, любимый аромат.

— Я кричать буду. На помощь!

— Слушай сюда, недохирург, — шлепок. Ладонь Алекса приводит Дэниэла в чувство, коснувшись его щеки. Так же, как досталось и Энн. Только здесь нужно «разбудить» Дэниэла, а Энн досталась вся человеческая злость. — Будешь орать, и вообще тебя брошу.

— Болтай давай.

И следует короткий вскрик. Глухой удар о землю. Чей-то ботинок человека из толпы давит на ладонь Дэниэла. — Ч-ч-чёрт!

Энн вцепляется в плечо солдата и почти не отпускает. Сама начинает постепенно просыпаться и замечает, что вот толпа отступает. Стены Центра всё ближе, и скоро должен быть тот самый чёрный выход. Из последних сил выговаривает:

— Алекс, хватит жестокости. Отпусти его.

Тот переглядывается с ней и, даже не препираясь, поднимает Дэниэла. Энн права.

— Возле экранов сейчас солдаты, — заговаривает Алекс, а другой рукой хватает Дэниэла за шею, толкая перед собой. Шея крепкая, широкая, но Энн надеется, что солдат держит всё под контролем. Сама не спускает с бывшего парня взгляда. — Мы идём в другое место. Перехватим электричество. И… кое-что попробуем.

— Что вы там пробовать собрались, кретины?

Алекс стискивает челюсти. Энн будто мысли его читает: он наверняка хочет дать подзатыльник, но сдерживается. Одна рука, державшая Энн за плечо, спускается ниже и перехватывает её пальцы. Алекс не потратит эту возможность. Энн переплетает пальцы. Её гложет страх и острое предчувствие чего-то ещё более страшного.

— Давай просто крикнем им, что надо убегать? — в последний раз оборачивается на толпу, скрываясь за углом, произносит Энн. «Пожалуйста, Алекс, что бы ты там ни задумал… не надо».

— Они не услышат. Слишком шумно, слишком увлечены местью. Но и эту месть надо остановить. Мы им поможем. Вводи код. Знаешь?

Девушка кивает.