Юлия понимала, что в отличие от других выступающих, иллюстрации к ее докладу не столь впечатляющи. Какая уж красота в увеличенных под электронным микроскопом «портретах» вирусов или бактерий? Бесцветные палочки, мечущиеся «козявки» и «червячки». Поэтому решила спасти видеоряд с помощью… динозавров.
– Если соединить метеоритику с областью моих изысканий, то выделила бы три основных направления. Для начала нам придется переместиться в очень далекое прошлое, – Юлия перебросила красочные картинки на большой экран. – В период царствования на планете гигантских рептилий. Никакой другой тип животных не доминировал так всеобъемлюще – в море, на суше, в воздухе и столь продолжительное время – более ста миллионов лет. Палеонтологи, изучая хорошо сохранившиеся останки, имеют полное представление о видовом разнообразии и особенностях каждого животного. Однако единого мнения о
– Мне почему-то кажется, что на роль решающего фактора в этом процессе претендуют «наши» неодушевленные пришельцы из космоса? – подсказал неугомонный Феликс. – Я прав?
– Как одна из гипотез, – согласилась Юлия и вывела на монитор изображение огромной каменной воронки. – Перед вами Чиксулуб: очередная отметина, наподобие Аризонского кратера, о котором речь шла накануне, на поверхности Земли. Главная прелесть Чиксулуба даже не в размерах – диаметр кратера 170 километров, а в возрасте – ученые уверены, что ему, если уж приводить абсолютно точные цифры – 64, 98 миллионов лет. Такое совпадение со временем исчезновения динозавров вряд ли случайно.
– Установлено, что кратер образовался именно в результате падения космического тела? – усомнился Феликс. – Может, обычные геологические процессы?
– Нет, всё верно, – вмешалась Ксения. – Чиксулуб параллельно изучали две экспедиции геофизиков: американская и мексиканская, они и обнаружили фрагменты астероида. Судя по всему, удар оказался настолько мощным, что в небо поднялись миллиарды тонн веществ, в первую очередь сера, ею перенасыщены почвы Юкатанского полуострова. Плотная, непрозрачная оболочка окутала планету, количество солнечного света, проникающего на поверхность, сильно уменьшилось, температура резко понизилась. Нарушился фотосинтез, что привело к гибели растений, а вслед за ними и травоядных животных.
– Холодно и голодно, – театрально вздохнул Вахрушин. – Поэтому динозавры, бедняжки, и вымерли.
– Хоть и звучит убедительно, многие палеонтологи не согласны с подобной версией, – продолжила Юлия. – Потому что в ней достаточно лакун. Например, почему после катаклизма уцелели близкие к рептилиям такие же теплолюбивые крокодилы и черепахи? По идее и они обязаны были замерзнуть, но остались в живых. А змеи? Плюс из млекопитающих спокойно продолжали существовать крысы. Мне кажется, ближе к истине другая гипотеза, связанная с
– Говорил же, – потер ладони довольный Вахрушин, – с помощью пришельцев из космоса много чего можно объяснить.
– Причем, не обязательно связывать появление вируса с прилетом гигантского астероида и катастрофой всепланетного масштаба, – Юлии понравилась реакция аудитории – не скучающие или излишне сосредоточенные лица, а заинтересованная поддержка коллег, живой, эмоциональный диалог. – Занести на Землю патоген способен и маленький метеорит, такой же, как Челябинский, например. И тут мы подходим к другому важному направлению в исследованиях: а не является ли сама жизнь на Земле… вирусом? И если однажды ее и в самом деле привнесли из Космоса, то попытка с большой долей вероятности может повториться. Что способно привести к борьбе видов и гибели доминирующего на сегодняшний день вида – человека.
– Маловероятно, – скептически поджал губы Феликс. – Я прохладно отношусь к теории панспермии. Зародыши жизни, которые в виде пыли, спор микроорганизмов болтаются по Вселенной, выискивая, куда бы приземлиться и пустить корни? Извините, подобное больше похоже на сказку, чем на науку.
– Тем не менее, – парировала Ксения, – в метеоритах не раз обнаруживали органические соединения, синильную кислоту, воду, формальдегид. А в лунном грунте нашли предшественников аминокислот.
– Если и присутствовали какие-то следы органики, – упорствовал Сомов, – каким образом эти частицы смогли бы сохранить живучесть в жестких условиях космического холода?