Генрих Гейне

«Мое единственное желание, — пишет он Густаву Кольбу, приглашая его стать соредактором, — заключается в том, чтобы существовала газета для либерального образа мыслей, имеющих в Германии мало пригодных органов… Теперь время идейной борьбы, и газеты — наши крепости.

Я обычно ленив и беспечен. Но где, как здесь, дело требует защиты общих интересов, там никогда меня не увидят отсутствующим».

Из Флоренции, так и не дожидавшись благоприятного сообщения из Мюнхена, Гейне отправляется в Венецию, куда он прибыл 30 ноября.

Повидимому, он собирался проехать отсюда в Рим, но вышло иначе.

В Венеции его ждало печальное сообщение из дому, от брата. Отец, старик Самсон Гейне, переселившийся недавно из Люнебурга в Гамбург, опасно заболел.

Гарри спешно отправился на родину. 21 декабря он добрался до Вюртебурга, где получил сообщение о смерти Самсона Гейне.

Отец Гарри умер 2 декабря в доме сына Густава, открывшего в Гамбурге экспедиционную контору.

Пятого декабря 1828 года Самсона Гейне похоронили на еврейском кладбище в Альтоне. На могиле его лежит простой камень с надписью:

Здесь лежу я и сплю. Проснусь

Однажды, когда бог позовет меня.

Здесь покоится

Самсон Гейне

Из Ганновера.

Умер на 64 году

Своей жизни, 2 декабря 1828.

Покойся тихо, благородная душа!

Пс. 3, ст. 6.

Смерть отца потрясла Гарри гораздо сильнее, чем его мюнхенские неудачи. Уже через двадцать пять лет после этого горестного события Гейне писал в своих мемуарах: «Из всех людей я никого так не любил на этой земле, как его… Я никогда не думал, что мне придется лишиться его, и даже теперь я едва могу верить, что действительно его лишился. Ведь так трудно убеждать себя в смерти дорогих людей. Но они и не умирают, а продолжают жить в нас и обитают в нашей душе. С тех пор не проходило ни одной ночи, чтобы я не думал о моем покойном отце, и когда я утром просыпаюсь, мне часто слышится еще звук его голоса, как эхо моего сна».

Гейне проводит короткое время в Гамбурге, возле осиротевшей матери. Здесь он узнает, что Платен зло пропародировал его и Иммермана в только что вышедшем в свет «Эдипе». Здесь, очевидно, под влиянием раздражений, огорчений и неудач у Гейне окончательно созревает план поквитаться с Платеном.

Он уезжает в Берлин, где надеется в более благоприятной обстановке закончить третий том своих «Путевых картин».

Окончание этого тома относится уже ко времени пребывания Гейне в Берлине и Потсдаме, куда Гейне переселился в середине апреля 1829 года для того, чтобы успешнее писать в тишине маленького города, расположенного под Берлином.

В мае 1829 года он пишет письмо своей приятельнице Фридерике Роберт, сообщая о том, что готовится рассчитаться в третьем томе «Путевых картин» со всеми своими врагами. «Я составил себе список всех тех, кто старался изводить меня, — чтобы не забыть кого-нибудь при нынешнем моем умиротворенном настроении. Ах, больной и несчастный, словно в насмешку над собой, описываю я самое яркое время моей жизни, время, когда я, упоенный силой и счастьем, взбирался на вершины Апеннин и мечтал о великих необузданных подвигах, благодаря которым слава обо мне разнесется по всей земле до отдаленнейшего острова, где моряк будет рассказывать вечером обо мне у очага; каким я стал кротким после смерти моего отца!»

Настроение Гейне было, однако, отнюдь не умиротворенным. Правда, он был очень прибит смертью отца и отвратительным материальным положением матери. Не способствовали подъему духа ни та травля, которую вели против него в Мюнхене сторонники католической реакции, ни нападки антисемитов, сыпавшиеся со всех сторон с легкой руки Платена, сделавшего почин в «Романтическом Эдипе». После его отъезда из Мюнхена печатание отрывков из «Италии» подвигалось медленно, а некоторые из его рукописей так и были похоронены в редакционной корзине издательства Котты. И здесь ему мерещились происки врагов. Кампе, его гамбургский издатель, всячески нажимал на него, требуя сдачи в набор третьего тома «Путевых картин». Первая половина книги уже была в наборе, тогда как вторую половину Гейне еще не начинал.

Он жил в Потсдаме с начала апреля по конец июля 1829 года.

Здесь он думает и работает, стараясь наверстать потерянное время, чувствуя себя Робинзоном на необитаемом острове.

Он гуляет по парку Сан-Суси, вдыхая в себя ароматы ранней весны, наслаждаясь одиночеством, нарушенным однажды посещением брата, проезжавшего через Потсдам.