Генрих IV

Жуайез и Беарнец, полководцы, стоившие друг друга, заняли позиции перед боем. Протестанты разместили свою артиллерию на возвышении, доминировавшем над равниной. Их левый фланг упирался в берег Дронны, а правый — в лесок, на опушке которого окопались стрелки с аркебузами. Три эскадрона оставались в резерве позади артиллерии. Центральный корпус выстроился в форме полумесяца, чтобы проще было осуществлять маневр по окружению противника. Тактическим новшеством было то, что между эскадронами конницы разместились аркебузиры. Если войско гугенотов составляли главным образом испытанные в боях воины, то Жуайез привел с собой новобранцев, отважных молодых дворян, горевших желанием сразиться с еретиками, но не имевших военной подготовки и вырядившихся так, словно они собрались не на войну, а на увеселительную прогулку. Уже в ходе сражения выяснилось, что и диспозиция королевского войска была менее удачной, чем у гугенотов.

Перед боем Генрих Наваррский обратился к своему воинству с речью, призывая победить или умереть во славу Господа. Отдельные слова нашлись у него для кузенов, Конде и Суассона, вместе с которыми он впервые шел в сражение: «Помните, что вы Бурбоны по крови! С нами Бог! А я докажу, что достоин быть старшим в роду!» Принц Конде откликнулся: «Младшие тоже покажут свою доблесть!» Затем по обычаю протестантов последовали общая молитва и пение псалмов. Воинство Жуайеза, следившее за происходящим в лагере противника, отпускало по этому поводу презрительные шуточки и уже предвкушало скорую победу. Однако дело обернулось иначе. Залпы удачно расположенной артиллерии гугенотов внесли смятение в ряды королевской кавалерии. Несмотря на это, она продолжила стремительную атаку и даже потеснила авангард противника, но вскоре натолкнулась на непреодолимую преграду — резервные эскадроны. Тем временем аркебузиры Беарнца своими выстрелами наносили противнику страшный урон. Длинные копья, которыми были вооружены королевские всадники, в образовавшейся сумятице были совершенно бесполезны и лишь затрудняли их движение. Вслед за кавалерией дрогнула и инфантерия роялистов. Жуайез личным вмешательством пытался восстановить порядок в своем обратившемся в бегство войске, но все было тщетно. Генрих Наваррский по своему обыкновению не отсиживался в безопасном месте, геройствуя в самой гуще сражающихся. Своим белым, издалека видимым султаном на шляпе он словно вызывал огонь на себя, не позволяя, чтобы кто-то прикрывал его. «Расступитесь! — кричал он. — Не заслоняйте меня! Я хочу, чтобы меня видели!» Вопреки логике и здравому смыслу, каким-то необъяснимым чудом он остался цел и невредим, не получив ни ушиба, ни царапины — и даже подошву на его сапоге на сей раз не оторвала вражеская пуля. Воистину Провидение хранило его до поры до времени. Меньше повезло Жуайезу. Этот королевский любимчик, ненавистный для многих «миньон», уже понявший, что сражение проиграно, был сражен пулей, не успев сдаться в плен. Рассказывали, что его последними словами были: «Могли бы получить сто тысяч золотых монет выкупа!» Та же участь постигла и его младшего брата Клода де Сен-Совёра.

Сражение продолжалось не более двух часов. Гугеноты торжествовали. Королевское войско потерпело сокрушительное поражение. На поле боя остались лежать около двух тысяч убитых, остальные, кого несли ноги, обратились в бегство. Победителю достался весь обоз противника и множество бесхозных лошадей. Генрих запретил убивать сдавшихся в плен и добивать раненых. Должные почести были возданы бренным останкам павших в бою Жуайеза и его брата. Если бы Генрих Наваррский развил успех, двинувшись на Париж, он стал бы хозяином Франции. Но к великому изумлению сподвижников, он отказался от преследования побежденных и не пошел на соединение с германскими наемниками. Короче говоря, он не стал продолжать успешно начатую кампанию. В стане католиков, где царила скорбь по поводу поражения при Кутра и гибели Жуайеза, также удивлялись, не понимая, почему победоносная армия гугенотов сложила оружие, что породило слух, будто и Генрих Наваррский тоже погиб, а оставшиеся без него соратники не знают, что делать дальше.