Генрих IV

Что же до даты новой любви, Сюлли нам ее обозначил: «В году 1583-м, во время, когда король Наварры был в пылу страсти к графине де Гиш».

Некоторые авторы, защитники добродетели красавицы Коризанды, которую так легкомысленно компрометирует ее внук, кавалер де Граммон, говорят, что эта добродетель всегда оставалась чиста. Это возможно, все возможно, но маловероятно.

Во всяком случае, вот письмо Беарнца, которое может пролить свет на этот спорный вопрос. Мы даем, разумеется, только те отрывки, которые кажутся нам наиболее компрометирующими:

«Я приехал вчера вечером в Маран, чтобы проверить надежность этого места. Ах, как я вам его рекомендую! Это место, более чем какое бы то ни было, отвечает вашему настроению. И только поэтому я готов его поменять… Здесь самые разнообразные птицы, поющие на все голоса. Я посылаю Вам перья от морских птиц. Необыкновенно огромные и дешевые рыбы, громадный карп — три су и пять на вертеле. А какое здесь движение, особенно морское! Земля полна зерна и прекрасна! Здесь чудесно можно жить в мире и, разумеется, во время войны. Здесь можно радоваться тому, что любишь, и жалеть, что с нами кого-то нет. В четверг я отправляюсь в Пон, где я буду ближе к Вам, но буду только проездом. Душа моя, не покидайте меня своими милостями. Верьте, что верность моя белоснежна и незапятнана. В мире еще не было подобной. Если это доставляет Вам удовольствие, живите счастливо. Генрих».

В Мон-де-Марсане состоялась встреча. Здесь жила прекрасная вдовушка и ежедневно, если верить д'Обинье, «шла к мессе в сопровождении Святого Духа, маленькой Ламбер, мавра, баска в зеленом одеянии, макаки Бертран, английского пажа, собаки и лакея».

Красота ли графини, а может быть, оригинальность ее свиты поразили короля? Факт тот, что он страстно влюбился.

В это время Генрих вынашивал идею развода и решал жениться всякий раз, как кем-нибудь увлекался. Так он чуть не женился на Габриель, ее смерть остановила проект. Он сделал предложение мадам Антраг, которое порвал Сюлли, что мы увидим позже.

Что же до его женитьбы на графине де Гиш, д'Обинье заставил его дважды дать слово дворянина, что он выкинет из головы идею женитьбы на красавице Коризанде. Генрих обещал, оговорив, правда, что через два года он поступит так, как ему захочется, и д'Обинье успокоился. Он был прекрасно осведомлен по поводу длительности любовных увлечений короля.

Д'Обинье ошибся в сроке, но не в силе страсти того, кого он называл «развратным скрягой и самым неблагодарным господином на свете». Два года спустя Генрих был еще любовником Коризанды, но уже не заикался о женитьбе. В момент его самой жаркой страсти он вступил в сражение при Кутра, разбил и убил Жуайёза.

Перед баталией и в момент атаки рядом с ним были сыновья герцога Конде, его дяди, убитого в Жарнаке. Один звался герцог Конде, как его отец, другой граф Суассон.

Воинственный клич наваррского короля был краток. Он обнажал шпагу.

— Не нужно болтать, — сказал он. — Вы Бурбоны, и слава Богу! Я докажу, что я у вас за старшего.

— А мы, — ответил Конде, — мы вам покажем, чего стоят младшие!

Всем известен результат битвы. Победа была полной, оба Жуайёза убиты. Вечером пировали в замке Кутра. Тела обоих Жуайёзов были выставлены, обнаженные, в нижнем зале. Кто-то осмелился пошутить над двумя бравыми дворянами, которые предпочли смерть бегству.

— Тихо, господа, — сказал Генрих сурово, — их обязаны оплакать даже победители.

Затем, как и всегда в подобных случаях, особенно когда бывал в настроении, он показал себя истинным гасконцем. «Сир, сеньор и брат, — писал он Генриху III, — благодарите Бога, я разбил Ваших врагов и Вашу армию».

И что же, вы думаете, стал делать Генрих IV, выиграв баталию? Воспользовался успехом, присоединился к армии протестантов, которая поднялась в Германии, союз с которой обеспечила ему Коризанда? Именно это настойчиво советовали ему д'Обинье, Сюлли и Морней. Но он не слушал их советов. Он захватывает знамена, собранные на поле битвы, отправляется к графине де Гиш, устраивает ложе из знамен, на котором и засыпает с ней в обнимку.