Генрих IV

Жажда власти у маршала преобладала над всеми другими страстями и приобрела поистине параноидальные масштабы. Все принцы Франции с выгодой для себя воспользовались последними годами раскола королевства. Габриель д'Эстре даже пыталась получить удельное княжество для своего сына Цезаря. Так почему бы Бирону тоже не заполучить княжества? Он мечтал о том, что Бургундия, где он числился наместником, будет возведена в статус почти суверенного государства. Его провинция граничила с испанским Франш-Конте и Савойей. Он созрел для того, чтобы прислушаться к предложениям Филиппа II и герцога Савойского Карла-Эммануеля, которые старались завербовать сторонников в окружении своего врага. В 1600 г. герцог Савойский предложил ему руку своей незаконнорожденной дочери или даже одной из законных дочерей, так как знал, что честолюбец хочет жениться только на принцессе. Савойская война если и не привела к мятежу, на который надеялся Карл-Эммануель, то по крайней мере дала Бирону дополнительные доводы для недовольства: король отказался дать ему управление городом Бург-ан-Бресс, а решающими операциями руководил Ледигьер. Вот тогда-то он и решился на предательство. Заговор против жизни короля возник, возможно, во время штурма форта Сент-Катрин. Во всяком случае, все решения военного командования передавались врагу.

Генрих IV обо всем узнал. Он вызвал Бирона в Лион, где провел с ним беседу один на один в {511} францисканском монастыре. Бирон признался только в предложения Карла-Эммануеля жениться на его третьей дочери и в своем недовольстве из-за управления Бург-ан-Бресса. Король почти успокоился. Но полупризнания в Лионе не помешали маршалу продолжать предосудительные действия. Через несколько дней он получил новые предложения: если он женится на савойской принцессе, то получит в приданое 500000 экю, а потом за ним признают верховную власть над Бургундией и Франш-Конте. Герцог Савойский получит Бресс, Прованс, Дофине и Лионе, король Испании — Лангедок и Бретань. Однако король был в курсе всех этих комбинаций, так как привлек на свою сторону агента маршала, некого Ла Нокля, который выдал содержание переговоров. Его докладная записка была тайно передана канцлеру.

Не прошло и двух месяцев, как внутренние события подтвердили подозрения о подрывной деятельности, о которой предупреждал Ла Нокль. Бунт в Лимузене, вспыхнувший из-за новых налогов, подозрительным образом начался на территории владений крупных феодалов, верность которых была сомнительной: герцога Бирона, графа Овернского и герцога Бульонского. Первые два были агентами Испании, последний вступил в сговор с немецкими принцами.

Несмотря на приближающиеся роды королевы Марии, король выехал на место событий в Блуа, потом в Пуатье. Сначала он посылал маршалу, находившемуся в Бургундии, любезные письма с уверениями в дружбе, потом, 14 марта, послал предупреждение: до него дошли слухи о предательстве, и хотя {512} он им не верит, однако посылает президента Жаннена и месье д'Эскора для выяснения ситуации. В июне 1602 г. Генрих вызвал Бирона к себе в Фонтенбло.

Король решил вырвать у него полное признание и простить. Маршал заставил себя ждать. Наконец утром 15 июня он прибыл. «Вы правильно сделали, что приехали, иначе я бы за вами послал», — сказал ему король и пригласил на прогулку, ведя беседу на пустячные темы, но сухим тоном, чтобы вынудить маршала признаться. Утро прошло безрезультатно. После обеда король снова пригласил Бирона прогуляться по дворцовому залу и остановился перед своей статуей в одеждах триумфатора: «Как вы думаете, кузен, что бы сказал испанский король, если бы увидел меня в таком виде?» — «Сир, — ответил тот, — он бы вас не испугался!» И когда возмущенный король посмотрел на него, он уточнил: «Я подразумеваю статую, а не вас, сир!» — «Пусть так, господин маршал», — сказал Генрих и провел его в свою спальню, а сам пригласил в кабинет своих советчиков, потом послал за Сюлли и сам допросил Бирона, но безуспешно. Затем король сказал ему, что желает его видеть на следующий день рано утром.

Утром 16 мая маршал появился во дворце. На этот раз король в открытую рассказал ему о своих подозрениях и умолял признаться во всем, но тот продолжал упорствовать. Сам того не зная, он подписал себе смертный приговор. «Прощайте, барон де Бирон», — отчаявшись в своих попытках, сказал король. Тут же подошел капитан гвардии Витри, арестовал его и препроводил в Бастилию. Одновременно был арестован граф Овернский, а герцогу Бульонскому удалось скрыться. {513}