Генрих IV

В совете будет 10 советников, «неподкупных и верных», назначенных региональными собраниями, и 5 — общим собранием; кроме них, туда войдут принцы крови, пэры Франции и еще несколько авторитетных персон — Ла Ну, Тюренн, Монморанси, Ла Тремуй, Шатильон, Ледигьер. Члены Совета должны следовать за королем Наваррским в его передвижениях и заседать в его покоях по понедельникам, четвергам и субботам. Он будет вместе с ними принимать решения по делам государственного значения, по вопросам финансов, правосудия, дипломатии, войны, налогов. Общие собрания, как и национальные синоды, будут собираться каждые два года, а провинциальные собрания и синоды — каждый год. Таким образом, депутаты навязали Беарнцу настоящий конституционный режим и такие процедуры решений, что его собственные инициативы были сведены {290} до минимума. Сверх того, общее собрание оставалось высшей инстанцией.

Генрих терпеливо вынес унижения и посягательства на его личную власть. Секретный агент сообщил ему обо всем, что против него затевается, поэтому он был готов к защите, и во время сессии оставался спокойным, ни разу не вспылив. Но как только заседание закрылось, Генрих дал волю своему раздражению. Его вывели из себя судейские педанты и святоши. «Клянусь, еще одно такое собрание, и я сойду с ума. Слава Богу, все закончилось», — писал он Коризанде 22 декабря.

Расправа с Гизами

Освободившись от разглагольствований, Генрих вскочил в седло и поскакал в Сен-Жан-д'Анжели к своим войскам. Герцог Неверский его не ждал — в ноябре он взял Молеон и Монтегю, осадил Ла Гарнаш. Пришла пора скрестить шпаги... но вдруг всех ошеломило невероятное известие из Блуа. Выведенный из терпения, Генрих III 22 декабря приказал убить герцога Гиза, а 23 декабря — его брата, кардинала. Он поручил убийство своим верным телохранителям, так называемому отряду «Сорок пять». «Наконец я — король!» — воскликнул он. Папский нунций и испанский посол в растерянности не знали, что сказать. Ошарашенные депутаты Генеральных Штатов, сбавив гонор, послушно продолжали заседания до 16 января. Вся лигистская парижская депутация была арестована: три члена незаконно избранной «новой коммуны», старшина купцов и два эшевена. Генрих III грозился их повесить. Смог бежать {291} только один Лотарингец, герцог Майенн. Король держал под надзором сына Меченого, маленького принца Жуэнвилля, ставшего теперь новым герцогом Гизом, а также кардинала Бурбонского.

Король Наваррский узнал о расправе из письма герцога д'Эпернона. Для подтверждения своих слов герцог в качестве вещественного доказательства приложил к письму перстень Меченого. Можно представить радость Генриха, который немедля перешел в наступление. Гугенотская армия напала на близлежащие города и взяла их почти без единого выстрела.

Уничтожение Гизов породило у Генриха кощунственные желания: «Дождусь ли я того часа, когда услышу, что удавили покойную королеву Наваррскую (его жену Маргариту)? Узнав об этом, а также о смерти ее матери, я спою песнь Симеона», — писал он Коризанде. Если он благополучно овдовеет, то кого он выберет? Саму Коризанду, на которой он, разумеется, обещал жениться? Или католическую принцессу? Небо не услышало его первого заклинания, но вскоре выполнило второе: Екатерина Медичи умерла 5 января. За десять дней до этого он написал: «Я узнал, что королева-мать умирает. Скажу как добрый христианин: да свершится воля Господа». Но желание смерти ближнему не осталось без возмездия — он тоже чуть было не умер. По дороге в Ла Гарнаш он заболел пневмонией. 9 января ему пришлось остановиться в ближайшей деревне. Мастер на все руки, Морней сделал Генриху кровопускание до прибытия личного врача. «Его состояние было крайне опасным... Но Господь в конце концов смилостивился над нами и вернул его нам здоровым». Жители Ла {292} Рошели всю ночь провели в молитвах. Что до Генриха, то он думал, что пришел его последний час: «Я уже видел разверзнутые небеса, но, видимо, не был достоин туда подняться. Еще немного, и я бы отправился на пищу червям». Его увезли на носилках, но он быстро восстановил силы и сел в седло. Между тем герцог Неверский взял Ла Гарнаш, но кампания в Пуату для него была закончена, так как Генрих III послал его на подмогу маршалу д'Омону, который сражался с лигистами Орлеана.

Сближение двух королей