Генрих IV (часть2); Генрих V; Генрих VI (часть 1)

Неверно это прежде всего потому, что аристократия в данной пьесе, как и в других хрониках, предстает отнюдь не в более благоприятном освещении, чем народ. Нельзя сказать, что все эти Сеффолки, Бофорты, Сомерсеты, Йорки нравственно превосходят простых людей. И те и другие одинаково непослушны закону, стремясь к удовлетворению своих интересов. Вернее здесь подчеркнуть иное, а именно то, что Шекспир глубоко почувствовал социальные корни борьбы, происходившей в обществе. У каждого сословия есть сознание своих интересов, и именно это движет им. Подобно тому как Шекспир точно отразил стяжательские стремления феодальных баронов, так же показал он и жажду народа удовлетворить свои первейшие материальные потребности.

Приглядимся внимательно к народному восстанию, изображенному в пьесе. Честолюбивый Йорк, посланный своими соперниками в Ирландию для подавления мятежа, придумывает способ, чтобы вернуться в Англию. Среди своих солдат он имеет преданного человека, которому поручает поднять народный бунт. Йорк рассчитывает на то, что страх перед восставшими крестьянами побудит врагов вызвать его для усмирения бунтовщиков. Первое, что следует отметить: Йорк понимает, насколько накипело недовольство народа феодальным режимом.

Когда Джек Кед выдает себя за графа Мортимера и заявляет о своих притязаниях на корону, среди народа находятся люди, отлично понимающие, что он самозванец, но это не мешает им последовать за Кедом. Народу безразличен повод, но ему нужен вождь и важна цель восстания. Чего желает народ, Джеку Кеду отлично известно, и он провозглашает это своей программой: «Так будьте же храбры, потому что начальник ваш храбр и клянется изменить все порядки. В Англии будут продавать семь полупенсовых булок за один пенс; кружка пива будет в десять мер, а не в три; и я объявляю государственной изменой потребление легкого пива. Все в королевстве будет общим… А когда я стану королем — а я им стану… — денег тогда не будет вовсе; все будут пить и есть на мой счет; и я всех наряжу в одинаковую одежду, чтобы все ладили между собой, как братья, и почитали меня, как своего государя» (IV, 2). Войдя победителем в Лондон, Джек Кед провозглашает: «Отныне все будет общим» (IV, 7).

Поразительна та точность, с какой Шекспир раскрывает действительные социальные стремления народа. Создавая этот эпизод, драматург сочетал в нем черты двух народных восстаний: Джека Строу и Роберта Кета. Восстание, поднятое по наущению Йорка, было тактическим ходом этого честолюбивого феодального барона в борьбе за свои притязания на престол. Шекспир, однако, придал этому эпизоду более глубокий смысл. Если Джек Кед и действовал в интересах Йорка, то крестьяне преследовали иные цели: они в самом деле борются за свои интересы. Программа, которую излагает Джек Кед, отражает стремление крестьянских масс к социальной справедливости. В ней выражен идеал уравнительного коммунизма. Средневековые хроники Англии сохранили тексты лозунгов и прокламаций крестьянских восстаний той эпохи. То, о чем говорит Джек Кед, местами почти дословное повторение прокламации Роберта Кета, призывавшего к установлению общности имущества и примитивного равенства. Таким образом, Шекспир здесь отразил действительные стремления народа, жаждавшего замены феодальной эксплуатации строем, основанным на справедливости.

Эпизоды восстания, подавшие повод для обвинения Шекспира в антидемократизме, в действительности свидетельствуют о том, что драматург с большой реалистической правдивостью отразил характерные черты крестьянских восстаний средневековья. Естественно, что народный бунт принимал форму стихийных действий. Не менее естественна и та мстительность, которую проявили восставшие крестьяне по отношению к своим угнетателям. Шекспир это и показал. Понятно, что реакционные буржуазные критики смотрят на эти эпизоды в драме Шекспира глазами людей господствующего класса и видят в действиях мятежных крестьян только разгул анархической стихии. Мы смотрим на это глазами объективных историков, и для нас очевидно, что действия, кажущиеся беззаконными, на деле выражают справедливый гнев народа.