Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Порой Генрих открыто демонстрировал свое отношение к женщинам, которых любил, но никогда не ставил их в неловкое положение. Кое-кто отмечал, что он не был вдохновенным или романтичным любовником, однако письма Генриха к Анне Болейн, которые будут процитированы ниже, доказывают его способность испытывать глубокую страсть и проникновенные чувства. То, что Анна не подпускала его к себе по меньшей мере шесть лет, вовсе не говорит о недостатке пыла у Генриха: как настоящий рыцарь и джентльмен, он не мог прибегать к насилию.

Король признал только одного своего внебрачного ребенка, хотя, по слухам, их было гораздо больше. Вероятно, дело в том, что он был удачлив или осторожен, хотя некоторые авторы объясняют отсутствие у Генриха многочисленного побочного потомства его низкой способностью к оплодотворению, оставляя без внимания тот факт, что первые две жены регулярно беременели от него. Кроме того, высказывалось предположение, что Генрих, расторгший два брака как кровосмесительные и, следовательно, незаконные⁵⁸, был жертвой эдипова комплекса. На самом же деле его заявления в обоих случаях были вполне обоснованными, и нам слишком мало известно о его отношениях с матерью, чтобы делать подобные выводы.

Один из рассказов о короле выглядит явно апокрифичным. Уильям Растелл, племянник сэра Томаса Мора, и изгнанник-иезуит Николас Сандер, который в 1585 году создал трактат в католическом духе, осуждавший Генриха и его вторую жену Анну Болейн, утверждали, будто Анна – плод раннего романа короля с ее матерью Элизабет Говард. Об этом, безусловно, говорили при дворе, и в 1535 году член парламента сэр Джордж Трокмортон прямо обвинил Генриха в «шашнях» как с матерью Анны, так и с ее сестрой Марией.

«С матерью – никогда», – заявил Генрих. «И с сестрой – никогда», – солгал Кромвель⁵⁹, готовый поддержать короля и, должно быть, прекрасно знавший, что у того был роман с Марией Болейн (о чем подробнее рассказывается ниже). Однако в момент зачатия Анны Генриху, вероятно, не исполнилось еще и десяти лет, так что он не мог быть ее отцом. Тем не менее не стоит забывать, что нет дыма без огня. Хотя Генрих отрицал связь с леди Болейн, нельзя исключать, что она имела место, когда он был подростком.

14

«Скорее божественные, чем человеческие»

В июле 1510 года, совершая ежегодный объезд страны, Генрих сделал первую остановку в замке Виндзор. Одна из старейших королевских резиденций, построенная Вильгельмом Завоевателем около 1070 года, в XII веке была превращена в мощную крепость Генрихом II. Королевские покои Плантагенетов, расположенные вокруг трех внутренних дворов в Верхнем оборонительном поясе (на месте современных государственных апартаментов), все еще использовались, хотя Эдуард III расширил и модернизировал их в XIV веке, создав впечатляющий холл Святого Георгия (тогда длина его была наполовину меньше, чем сейчас) с крутой деревянной крышей и личной часовней в одном конце. Эдуард IV реконструировал королевские покои, добавив, в частности, Большую сторожевую палату. При Генрихе VII возвели башню с роскошными помещениями, эркерными окнами и плоскими кессонными потолками, которые украшали четырехлистники и розы. На первом этаже этой башни, сильно перестроенной, сейчас находится Королевская библиотека. В комнате, примыкавшей к спальне короля, висела картина, изображавшая осаду Родоса мальтийскими рыцарями в 1480 и 1522 годах1. В расположенных рядом покоях королевы имелась комната, потолок которой был украшен маленькими зеркальцами2. Снаружи были сад – о нем мы знаем очень мало – и виноградник.

В то время Виндзор был, по сути, средневековым замком, а не тюдоровским дворцом. Из-за этого Генрих пользовался им реже, чем более современными резиденциями, и приезжал туда только в теплые месяцы, когда охотился в Главном парке и Виндзорском лесу. Из крупных работ, проведенных там по его инициативе, заслуживает упоминания только перестройка главных ворот в 1510–1511 годах; на них поместили герб Генриха и гранат, эмблему Екатерины Арагонской. Кроме того, по желанию короля был сооружен теннисный корт – вероятно, тот, что располагался у подножия Круглой башни: его можно видеть на изображениях замка, cделанных в XVII веке³.