География

В столице мира географ жил подолгу[12] и вращался в высшем римском обществе. Среди его друзей были Сервилий Исаврийский,[13] Гней Писон, Элий Галл и, быть может, как думают, Гораций.[14] Феофана Митиленского, друга Помпея и историка его походов на Восток, Страбон, вероятно, знал еще раньше и вновь встретился с ним в Риме. В Риме он видел молодых британцев (IV, V, 2), наблюдал в цирке смерть сицилийского разбойника Селура (VI, II, 6) и успел посмотреть в храме Цереры[15] знаменитую картину Аристида (

VIII, VI, 23). Из Рима Страбон, возможно, по Аппиевой дороге доехал до Брундисия (V, III, 6), а оттуда морем прибыл в Популонию (V, II, 6). По пути из Италии в Александрию, плывя вдоль берегов Африки, Страбон видел с корабля Кирену (XVII, III, 20). В Александрии Страбон остановился надолго (II, III, 3). Там он встречался с историком Николаем Дамасским (XV, I, 73), видел индийских змей и уродца «гермеса», привезенных в подарок Августу индийскими послами в 20 г. до н. э. (XV

, IV, 43). Из Александрии Страбон совершил модное тогда путешествие — прогулку по Нилу — в свите Элия Галла по маршруту: Гелиополь—Мемфис—Пирамиды—Арсиноя на Меридском озере—Фивы—Сиена—остров Филе—границы Эфиопии (XVII, I, 29, 31, 38, 46, 30).

В 13 г. до н. э. Страбон побывал еще раз в Александрии,[16] затем, по всей вероятности, вернулся в Рим.

Где географ провел последние годы жизни, неизвестно: одни полагают в Риме, а другие — на Востоке.[17] Умер Страбон глубоким стариком около 23/24 г. н. э.

Первым сочинением Страбона были не дошедшие до нас «Исторические записки», задуманные как продолжение «Истории» Полибия; «Записки» охватывали события от разрушения Карфагена и Коринфа[18] и доходили, быть может, до битвы при Акциуме (31 г. до н. э.).

Продолжением «Исторических записок» является «География», или «Географические записки»,[19] законченные около 7 г. до н. э.,[20] когда автор был уже 70-летним стариком. Вышел в свет труд Страбона, по-видимому, уже после его смерти, без последней авторской редакции.

[21]

Пытливый ум греков рано стал интересоваться географией. Географические сведения содержатся уже в древнейших греческих литературных памятниках — гомеровском эпосе и в поэмах Гесиода.

География возникла в Ионии в VI в. как часть «истории» и имела вначале чисто описательный характер, приспособленная прежде всего для нужд купцов и мореходов.

Основателем математико-астрономического направления в географии был Эратосфен из Кирены (III в. до н. э.). Применив к географии математический метод, Эратосфен пытался разрешить вопросы о конфигурации и размерах земли в целом и отдельных частей обитаемой области (ойкумены). Он провел две главные оси — долготы и широты, пересекающиеся на Родосе, и определил длину меридиана через Византий—Родос—Александрию и Сиену.[22] Затем знаменитый астроном Гиппарх изобрел градусную сеть, разделив эратосфеновскую главную параллель широты на 360°. Он провел 12 параллелей широты и разделил всю землю на «климаты», или зоны, заложив таким образом — основы научной картографии.

Представителем другого практически-политического направления в географической науке явился Полибий (II в. до н. э.); для него география была лишь вспомогательной исторической дисциплиной, без которой невозможно понимание военных походов. Полибий ограничивает задачи географии эмпирическим описанием отдельных областей ойкумены.[23]

В соответствии с требованиями эпохи и интересами образованных римских правителей (I, I, 23) Страбон решительно склонился к точке зрения Полибия. География для Страбона — наука практическая, цель которой — польза для властителей (II

, I, 18), поэтому он подчеркивает, что при написании своего труда он имел в виду «государственные интересы и пользу народа».[24] Его «География» дает возможность государственным людям и полководцам изучать арену своей деятельности (I, I, 16). Поэтому географ должен интересоваться преимущественно ойкуменой; общие же теоретические вопросы о земле в целом, относительно обитаемости других ее частей для него несущественны. Вместе с тем географ должен обладать некоторыми математическими и астрономическими сведениями (I, I, 18), предполагая таковые и у своих читателей (I, I, 22). С другой стороны, государственный человек и полководец должен уметь пользоваться готовыми математическими и астрономическими данными, преподнесенными ему географом, так как у него нет времени входить в подробности и заниматься самостоятельными изысканиями (I, I, 21). Поэтому математика и астрономия для географа — лишь вспомогательные дисциплины (II, V, 1).

Таким образом, Страбон держится узкопрактической точки зрения римлян, не любивших научных теорий (logos, theoria), от которых не видно непосредственной пользы.[25]