Геологи идут на Север

Отсюда все это пойдет на пароходах и катерах вверх и вниз по реке, а затем на лошадях и оленях в глубь тайги.

Мы рассаживаемся по машинам непривычно тихо, без смеха и шуток. Я смотрю на взволнованные лица ребят. Всего три года назад мы шли здесь через девственную тайгу, через нехоженные перевалы, по безлюдным долинам. А теперь!..

Новое, широкое шоссе то взлетает на вершины водоразделов, то осторожно извивается у прижимов, то стремительно рассекает лесные долины.

— Помнишь? — трогает меня за плечо Наташа, она незаметно перешла на «ты». — Помнишь, как мы во время паводка переправлялись вот здесь через реку? Чуть-чуть не утонули.

Машина гремит по добротному мосту через реку, с которой у нас старые счеты. Мика поворачивается к ней и грозит кулаком.

— Укротили, брат, укротили!

— А помните?.. А давно ли?.. А три года назад! — Эти восклицания не смолкают.

Промелькнула Атка — поселок с большими складами, гаражами, каменными двухэтажными домами. Когда мы уходили в экспедицию, его еще не существовало.

Машина летит по шоссе, сопки сменяются долинами, и вот — Магадан!

Как изменился город за три года наших скитаний в тайге! С трудом узнаешь старые домики среди огромных новых зданий. По улицам то и дело мелькают автомобили, на тротуарах полно народу. Растет отряд строителей Крайнего Севера, растет!

Свежий ветер моря, синие воды бухты Нагаева, темно-бурые столбы дыма над океанскими пароходами — как это все знакомо и неузнаваемо.

С наслаждением вслушиваемся и в гудки автомобилей, и в человеческий говор, и в грохот морского прибоя.

Оказывается, почти все члены экспедиции уже съехались в бухту Нагаева. Экспедиция в полном составе во главе с Цареградским уезжает в Москву для камеральной обработки собранных материалов.

Мы срочно садимся за составление предварительного информационного отчета о результатах работы в районе Улахан-Чистая…

Веселым возвращается Цареградский после доклада руководству Дальстроя.

— Одобрить! Одобрить результаты работы вашей партии товарищ Иннокентий, — говорит он, хлопая меня по плечу — Решено на следующий год организовать геологопоисковую экспедицию и послать ее в бассейн реки Индигирки. Примете участок?

— Вопрос, как говорится, излишен. А то мы уж пригорюнились, без работы, мол, останемся, — смеясь, отвечаю я ему.

Через несколько дней наш пароход отчаливает от пирса Медленно плывут, удаляясь, окружающие бухту сопки Все пассажиры на палубе. Рядом со мной в небрежно накинутом на плечи пальто стоит Наташа. Ветер треплет ее волосы.

Она грустно смотрит на удаляющийся берег, машинально поправляя волосы загорелой рукой.

— Так, значит, вместе, Кеша! Навсегда…

Наташа как бы продолжает разговор, начатый накануне Вчера я, набравшись храбрости, наконец, сказал ей то что не решался вымолвить почти два года.

Наташа, растерявшись и смутившись, ничего мне не ответила, начала оживленно и торопливо рассказывать, с каким нетерпением она ждет встречи со своей старенькой мамой.

Весь вечер мы провели в суете сборов, и я больше ничего не спрашивал. Сейчас Наташа сама ответила утвердительно невольно сжимаю ее руку и, счастливо улыбаясь, смотрю не в силах оторваться от смеющихся голубых Наташиных глаз.

Пароход набирает скорость, проходит мимо «Венца» угрюмой, высокой горы в воротах бухты.

Волны ударяют о борт, соленая пена долетает до нас Красный флаг переливается, щелкает на ветру. Мика стоит у борта в своей неизменной черной морской шинели, и ветер шевелит его выгоревшие волосы.

Десять лет спустя

Прошло десять лет со времени экспедиции на Улахан-Чистаи. Первая послевоенная весна 1946 года. Все эти годы я не покидал Дальний Север, работая вместе с Наташей верной спутницей моих таежных скитаний.

Позади остались еще более тяжелые пешие и вьючные маршруты, сплавы по таежным рекам, дальние зимние путешествия на оленьих нартах.

Каждый год партии геологов уходили все дальше в тайгу. Они проникали к устьям неведомых речек, взбирались на неисследованные хребты, и «белые пятна» края исчезали на географических картах Родины.

Там, где недавно шумела тайга, выросли прииски, рудники, поселки, пролегли дороги с линиями телеграфа и телефона. На «белых пятнах» заработали радиостанции, открылись школы, библиотеки, кинотеатры.

Неузнаваемо изменился этот суровый край за десять лет.

Я сижу в кабинете начальника управления Сергея Дмитриевича Раковского. Бывший помощник начальника нашей экспедиции теперь руководит большим коллективом исследователей Севера.

Просторный кабинет полон посетителей. Раковский беседует с геологами, инженерами, просматривает планы, уточняет задания для новых поисковых партий. Он все такой же: по-прежнему живой, энергичный и требовательный, разве чуть поседели виски да на груди поблескивает золотом значок лауреата Сталинской премии и в длинной орденской колодке виднеются ленточки ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени.

— Ты, подожди, Иннокентий! У меня с тобой будет длинный разговор, — говорит он, отрываясь от дел.

Я пересаживаюсь на диван и смотрю в окно. Передо мной открывается широкая панорама поселка Усть-Нера.