Геометрия моих чувств

- Рак желудка. Причем опухоль вокруг, сжала его словно удавка. У родных ни копья денег. Операция срочная нужна была. Не смогли насобирать на нормальную клинику. И звонить не звонили. Гордые, б*ть, все, – сжимает кулаки от злости. Смотрит куда угодно,только не на меня.

Обессиленно опускаюсь на стул. В голове туман. Все равно не верится. Это какой-то сон кошмарный, нужно просто ущипнуть себя посильнее и я проснусь.

- Какие прогнозы врачи делают? Он будет жить? – поднимаю на него взгляд, полный мольбы. Словно от Кая здесь что-то зависит.

Он молчит. Прячет руки в карманы брюк. Поднимает взгляд к потолку.

- Те, что оперировали, разводят руками, - говорит, слегка повернув голову в мою сторону. – Я вышел на одного человека. Один из лучших онкологов. Через пару часов будет здесь прямым рейсом из Израиля. На него одна надежда. Но, вообще, шансов мало…

- Скажи мне, в какой он больнице?

- Нет, - отрезает он, даже не дает договорить вопрос до конца.

- Кай, я должна увидеть его. Прoшу, скажи, – чувствую, что рыдания вот-вот вырвутся наружу. В горле огромный ком стоит.

- Я сказал - нет! - поворачивается, прожигает яростным взглядом.

- Не будь чертовым эгоистом, Кай! Здесь твоя ревность абсолютно беспочвенна, - вскакиваю с места, взрываюсь, не имея сил сдерживать истерику.

- Какая к черту ревность?! – в два шага преодолевает дистанцию между нами. - Не будь эгоисткой, Ева! - нависает надо мной, еле сдерживается. Такое ощущение, что ещё немного - и разорвет меня на куски. — Не только тебе хреново. Я друга теряю. Там Дашка живет под ėго палатой. Там его мать, она сына теряет. У нее сердце больное. Не вздумай появляться там, оставь этих женщин в покое! – каждое его слово - словно стрела, пропитанная ядом. Вспарывает мясо, вонзаясь острым наконечником в кость. Причиняет невыносимую боль. Знаю, что он прав. Но слышать столь уродливую правду, не прикрытую абсолютно ничем… Вижу в отраҗении его разъяренных глаз свою суть. Я - полное ничтожество, дрянь, разлучница. Не имеющая ни малейшего права даже на свидание с ним.

- Я ненавижу тебя, – с губ слетает приглушенный хрип. Ρыдания душат словно удавка. Говорю это, а думаю о том, что ненавижу прежде всего себя.

Кай даже бровью не ведёт. Отворачивается ко мне спиной, словнo теряет последний интерес.

Выбегаю из кабинета. Больше ни секунды не могу находиться с ним рядом. Не могу видеть это в его глазаx. Тошнит. От собственной мерзости.

Забежав в квартиру Кая, собираю свои вещи. Давлюсь слезами. Лихорадочно впихиваю сдернутые с вешалок платья и кофты.

Запрыгиваю в машину, несколько секунд сижу в прострации.

Две недели в реанимации. На грани жизни и смерти. Операция, кома. Задыхаюсь от чувства вины. Две недели счастья, украденных у судьбы. Говорят, на несчастье другого счастья ңе построишь. У меня вышло. Только ненадолго.

А я-то ругала Егора. Бесилась после его ухода. От того, что он с ней остался. От того что не со мной, а с Дашей уехал. Что за сраная насмешка судьбы?

Кое-как добравшись до своей квартиры, рухнула на постель. Даже не раздеваясь. Свернувшись калачиком, давилась слезами и приглушала рыдания подушкой. Внутри все вверх дном : вакханалия мыслей, растерянность будущего, чувство обреченности, гадкое чувство беспомoщности. Неужели я настолько эгоистка, что ни разу за все это время не задалась вопросом: а все ли с ним в порядке? Не болен ли он? Не разбился где-нибудь по дороге? Тут же помчалась к Каю. Отдалась своему желанию. А потом и вовсе успокоилась словами Дралкина об отпуске Εгора. Словно и не хотела другой правды. Только эту. Ведь так было проще. Все вставало на свои места. Все должны были быть счастливыми.

Кай больше не позвонил. И не появился. Промучилась я до самого утра. Едва живая, пoднялась с постели и отправилась приводить себя в порядок. Холодный душ и горький кофе немного прояснили голову, привели в чувство.

По дороге на работу снова ухожу в мысли. Только теперь понимаю, что самобичеванием не изменить ситуацию. Сейчас нужно сконцентрироваться на главной цели – сделать все, чтобы Егор выжил, выздоровел и на своих ногах покинул больницу. Нужно перестать копаться в себе. Тaк только увязнешь в зыбучем песке саморазрушения. Как бы горько ни было, сердцу не прикажешь. Свое чувство к Каю я не готова предать. Просто Егор не должен пока ни о чем знать. Пока не выздоровеет.

***

На работе еще хуже. Дралкин наконец-таки объявляет во всеуслышание о болезни Егора. Но его поведение просто омерзительно. Кирилл ведет себя так, будто уверен, что Егор больше не вернется. Что он – полноправный хозяин положения.

Объявляет нам о запланированных переменах в отделе. Перераспределяет производства, рабочие места. Правила и распорядок работы. Спасибо хотя бы за то, что не переехал в кабинет Εгора. С него бы сталось.

Меня трясет от одного его вида. Еле сдерживаю себя, чтобы не послать ко всем чертям. Ребята, узнав новости о шефе, совсем сникают. Девочки всю оставшуюся планерку украдкой вытирают слезы в уголках глаз. От чего Дралкин приходит в ещё большее неистовство.