Геополитика. Как это делается

В Балтийском море ее (Великобритании. – Н.С.

) флоты ограничивали посягательства Петра Великого на Швецию и таким образом сохраняли равновесие сил в этом море, через которое она не только питала свою морскую торговлю, но и получала главную часть необходимых для нее морских материалов и которое царь намеревался сделать русским озером.

Альфред Тайер Мэхэн

Как можно остановить рост России, которая начинает активно строить флот и армия которой становится серьезной силой? Столкнув ее в войне с другой страной. Это классический прием. Его англичане и пытались применить в петровское время, отправив шведского короля Карла завоевывать украинские черноземы. Не получилось. Кто еще может воевать с Россией? Самим, разумеется, не нужно этого делать. Война – это напряжение государственного механизма и огромные расходы. Лучше подрядить на войну других. Но в Европе нанимать некого. Что делать? Подрядить Турцию, которая в тот момент еще вполне себе являлась европейской державой, так как ей принадлежали Молдавия, Румыния, Болгария, Албания, Черногория и др.

И вот в 1711 году Турция объявляет войну России. Кто подтолкнул турок к этому? Французы – пишет часть историков. Однако никакого смысла в этом для французов не было. Дело в том, что англичане, добившись нужного ослабления Франции в Войне за Испанское наследство, вдруг… вступили в сепаратные переговоры с ними. Даже не поставив об этом в известность своих австрийских союзников. В итоге именно в 1711 году Британия начала «выходить из войны», предоставив всем остальным ее участникам слабеть дальше. Поэтому связать в этот момент Россию войной с турками для Версаля было невыгодно. Можно было разве что постараться перетянуть русских на свою сторону или по крайней мере использовать их в качестве пугала для англичан. А вот для Лондона прекратить развитие молодой морской державы и ее флота как раз и являлось задачей номер один. «Турецкая война 1711 г. нешуточным бременем легла на Россию. Она очень задержала и кораблестроение, и действия на Балтийском море русского флота» [145]

.

Теперь несколько слов о Русско-турецкой войне: до ее начала Швеция и Турция ни в каких особых симпатиях друг к другу замечены не были. Не было между ними и союзного договора. Тем удивительнее звучат требования к России со стороны турок, предъявленные накануне военного конфликта. Собственно говоря, выполнить их Петр никак не мог, а значит, война была неизбежна: «…В требованиях, которые они прислали Петру в ноябре 1710 г., то есть накануне объявления войны, был ряд пунктов в пользу шведов: “Расторгнуть совершенно союз, заключенный с Августом, признать Станислава королем Польским; возвратить всю Лифляндию и вообще все, завоеванное русскими, шведскому королю, а Петербург разорить и срыть до основания; заключить наступательный и оборонительный союз с королями Карлом и Станиславом против Августа и выступить против него, если он возобновит притязания свои на польский престол, им уступленный Станиславу Лещинскому; возвратить натурой или иначе, все, что король шведский потерял через Полтавское сражение”» [146]. По сути, Турция ласково так попросила отказаться от всего, что завоевал Петр для России. И это притом что Петр после Полтавы не помышлял ни о какой войне с Турцией, увязнув в Северной войне. Отчего турецкий султан так возлюбил «брата Карла», который нашел себе пристанище в турецком тогда, а ныне молдавском городе Бендеры, что готов был ради него начать войну? Несмотря на то что беспокойный шведский король Карл доставлял туркам массу хлопот. О какой любви и желании воевать с русскими ради шведских интересов можно говорить, если туркам пришлось его… арестовать? «Турки поначалу приняли его благосклонно, но Карл начал подталкивать султана Ахмеда III к войне с Россией, но тот, утомленный назойливостью шведского короля, приказал арестовать его. 12 февраля 1713 года между отрядом Карла и войском султана произошло настоящее побоище (так называемый “калабалык”), в результате которого Карл был взят под стражу и препровожден в Адрианополь. Там на протяжении десяти месяцев Карл пролежал в постели, не вставая с нее, надеясь, что турки переменят решение и нападут на Россию. За свою назойливость Карл получил от турков прозвище “Демирбаш Шарл”, то есть “Карл – Железная Башка”. Так ничего и не добившись, Карл бежал из плена» [147].