Георгий Иванов (очерк)

Г. Иванову понадобилось некоторое время, чтобы освоиться с этой психологической установ-кой. Гумилев скорее играл в акмеизм, чем позволял акмеизму играть собою. Г. Иванов в начале своего пути - еще во власти акмеизма. Главной его эстетической категорией является вкус. "Вкус" и "безвкусие" типичны для словаря его первых критических выступлений. Это соответст-вует тому акмеистическому настрою, о котором писал Мандельштам, что не теории акмеистов, а их вкусы победили символизм. В отношении художественного вкуса ранний акмеизм видит себя как элитарную группу. Свою первую статью в "Аполлоне" Г. Иванов начинает с осуждения безвкусицы, царящей в современной периодической печати. Еще во всех отношениях незрелый восемнадцатилетний критик в отношении художественного вкуса чувствовал твердую почву под ногами. Строгий в своих оценках Гумилев, говоря о первой (единственной доакмеистической) книге Г. Иванова, отметил "безусловный вкус даже в самых смелых попытках".

Статья Г. Иванова "Стихи в журналах 1912 г." появилась в том же номере "Аполлона", в котором опубликованы были акмеистические манифесты Гумилева и Городецкого. Она явилась фактически первым образцом акмеистической статьи. Гумилев и Городецкий опубликовали именно манифесты. А ранее в "Гиперборее" и "Аполлоне" акмеистическая критика была представлена лишь лаконичными рецензиями. Статья Г. Иванова по существу относится к традиционному в русской журналистике жанру - обзору журналов. Такие статьи во множестве писал, например, Садовской для "Весов". Нового в статье Г. Иванова - только новая художест-венная ориентация, но самый этот факт придает статье историческое значение.

Г. Иванов становится постоянным сотрудником "Аполлона" - для начинающего автора, пожалуй, наилучшая в тех условиях школа. К этому времени он заканчивает кадетский корпус и поступает вольнослушателем в Петербургский университет. "Там в 1912-1913 гг.. - писал поэт В. Злобин,его часто можно было встретить в знаменитом университетском коридоре в обществе Г. Адамовича, О. Мандельштама и сына Бальмонта". По словам Адамовича, "романо-германское отделение университета стало чем-то вроде штаб-квартиры молодого, недавно народившегося акмеизма". Предвоенные годы были самыми счастливыми в творческой судьбе Г. Иванова. Этот мотив беззаботности, юности, свежести чувств и веселья звучит в стихотворении Мандельштама "Царское село", посвященном Г. Иванову. Тот же мотив слышится в стихах еще одного поэта-петербуржца В. Сумбатова, вспоминающего "особенный свет" эпохи:

Ахматова, Иванов, Мандельштам

Забытая тетрадь "Гиперборея"

Приют прохожим молодым стихам,

Счастливых лет счастливая затея.

Особенность счастливых лет - быстрое творческое развитие. Между "Отплытьем на о. Цитеру" и второй книгой - "Горницей" - дистанция поистине огромного размера. А в критике? Он регулярно пишет обзоры о новых стихах, продолжая работать в том же жанре и после революции. Эти обзоры и рецензии, взятые вместе, представляют своеобразную историю русской поэзии. Но по сравнению с любой систематической историей поэзии, в статьях Г. Иванова ощущается дыхание современности, чувствуется живой литературный процесс с его пристрастиями и предпочтениями, хотя по тону своему это по-прежнему объективная критика в традициях Гумилева. Это главным образом критика акмеиста даже в своих негативных эпитетах. Если он отмечает, что стихи Поликсены Соловьевой "бесцветны", то за этим стоит акмеистическое требование сбалансированной яркости, живописности, ибо акмеизм пытался освоить приемы живописи в той же мере, как символизм - приемы музыки. А по части владения живописными приемами Г. Иванов превзошел других акмеистов и разработал, например, приемы светописи, особенно зримые в его прелестной книжке "Вереск", отпечатанной в конце 1915 г. (хотя на титульном листе значится: 1916).

С другой стороны, цитирование И. Анненского как авторитетного критика - опять же приз-нак акмеистической критики, ибо для этой школы Анненский предтеча и учитель. Чувствуется присутствие и другого авторитета Гумилева. Так, говоря об известном в свое время сборнике Садовского "Самовар", Г. Иванов пишет: "Один критик сравнил Б. Садовского с человеком, неспособным к завоеваниям, но полезным в качестве колониста в завоеванных уже областях". Этот критик - никто иной как Гумилев, писавший: "В роли конквистадоров, завоевателей, наполняющих сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами, Борис Садовской, конечно, не годится, но из него вышел недурной колонист в уже покоренных и расчищенных областях" ("Аполлон", №1,1909).